Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Поэтому нет ничего удивительного в том, что вступление Америки в войну фюрер объяснял манипуляциями Рузвельта. Президенту нужна была война, чтобы отвлечь внимание народа от провала своего Нового курса, «крупнейшей неудачи, которая когда-либо выпадала на долю человека», как выразился Гитлер. Единственно приемлемым решением для Рузвельта стало перенесение внимания народа с внутренней политики на внешнюю. «Но, как только он попытался это сделать, на него навалилась вся эта дьявольская свора евреев, и он поднял вверх руки. Но как это могло случиться? Он начал создавать поводы для недовольства. Он хотел, чтобы где-нибудь в мире, лучше всего в Европе, вспыхнул военный конфликт, и тогда нарушение экономических интересов США одной из воюющих сторон дало бы ему повод вступить в войну». После этого Гитлер дал характеристику этапов этого курса. «Особенно подлой» он назвал «карантинную речь» 1937 года. В ней Рузвельт грозил ввести экономические санкции и говорил о «мерах по предотвращению войны». Все предложения Рузвельта, направленные на ослабление напряженности, Гитлер называл «уродливым сочетанием географического и политического невежества». Отказ от политики нейтралитета и признание правительств в изгнании были частью «методического сползания к войне». Таким образом, действия Америки только лишний раз продемонстрировали миру расовый упадок, слабость демократии, еврейские интриги и антинемецкий заговор, который возглавил Франклин Рузвельт. «Он подстрекает народ к войне, фальсифицирует факты, рядится в тогу христианской добродетели и медленно, но верно ведет человечество к войне… Политика Рузвельта, – заключал Гитлер, – это политика мирового господства и диктатуры».

Когда Америка вступила в войну, тон обличительных речей Гитлера стал еще более гневным. Во всех несчастьях, которые обрушились на мир, был, оказывается, виноват один Рузвельт. В застольных разговорах фюрер называет его «лживым еврейским кляузником», «сумасшедшим, который несет на пресс-конференциях внушенный евреями бред»[15].

Фюрер заявил Геббельсу, что считает Рузвельта одним из самых главных врагов цивилизации. Нападение на Пёрл-Харбор («при известии о котором все добропорядочные люди испытали чувство удовлетворения») Гитлер расценил как достойный ответ «на наглые провокации этого безумца». «Не надо понапрасну тратить слова, – писал он в «Фёлькишер беобахтер» позже, в 1942 году, – чтобы опровергнуть лживые заявления этого старого мошенника. Он, несомненно, является главарем всей этой шайки бандитов, с которой мы воюем». И наконец, фюрер предрек президенту США бесславный конец. «На следующий срок его не переизберут, – заявлял он в 1943 году своим генералам, – а через шесть месяцев отдадут под суд… его преемник объявит его преступником. Это произойдет потому, что американцам надо будет свалить на кого-нибудь вину, а свалить-то больше не на кого». Гитлера охватила безумная радость при известии о смерти Рузвельта, он был искренне убежден, что американского президента прибрал Бог, чтобы дать ему возможность в апреле 1945 года победоносно завершить войну («теперь, когда судьба убрала с нашего пути крупнейшего военного преступника всех времен»), и это лучше всего характеризует отношение Гитлера к Рузвельту.

Глава 2 Гитлер и Америка как мировая держава

Имея такое убогое представление об Америке, мог ли Гитлер допустить, что она способна играть важную роль в мировых делах? Его высказывания об Америке говорят, что он готов был полностью списать ее со счетов. Его заявления по поводу внешней политики этой страны, хотя подчас и противоречат друг другу, полностью отражают его пренебрежительное отношение к Соединенным Штатам. Этим-то и объясняются растерянность и гнев, которые охватили Гитлера, когда он понял, что, вопреки всем его ожиданиям, Америка в годы, предшествовавшие войне, превратилась в очень важный фактор мировой политики.

Америка, по мнению фюрера, стала мировой державой благодаря Первой мировой войне. Однако оценка роли Соединенных Штатов в этой войне с годами претерпела большие изменения – от признания существенного вклада этой страны в победу до полного его отрицания. Сохранилось письмо Гитлера от 1919 года, в котором он заявлял, что Соединенные Штаты, как «страна богачей, просто обязаны были вступить в войну», и утверждал, что львиная доля заслуг в победе принадлежит именно им. Во «Второй книге»[16] он делает вывод, что именно война превратила Америку в великую державу.