Сварщик (ЛП)

Она пристально посмотрела на меня своими глазами с густо накрашенными ресницами. — Мистер Стоукс, как вы думаете, уместно ли засовывать свой язык в горло мисс Дэвис посреди общественного парка?

— Нет, мэм.

— А вы, мисс Дэвис, как думаете, уместно ли сидеть верхом и тереться, как маленькая стриптизерша, о мистера Стоукса посреди общественного парка?

— Нет, мэм. — Лицо Луны было ярко-красным, и я взял ее за руку и сжала.

— Мы с Луной встречаемся, миссис Уилкинс.

Луна одарила меня благодарным взглядом, который сделал меня счастливее, чем следовало бы.

— Поздравляю, — голос миссис Уилкинс напомнил мне большой, холодный – очень холодный – айсберг. — Как думаете, вы сможете держать свои руки при себе, когда будете на людях? Пользование парком — это привилегия, а не право.

— Да, мэм, — ответила Луна. — Простите.

Миссис Уилкинс сухо кивнула нам и пошла дальше по дорожке. Как только она вышла за пределы слышимости, Луна уставилась на меня. — Ну, я думаю, мы выяснили, что поцелуи возбуждают нас обоих. Я права?

Мы все еще держались за руки, и она подняла свободную руку в кулак, чтобы я ударил. Я отпустил ее другую руку и отодвинулся на некоторое расстояние. Я все еще был тверд, как гребаный камень, и не доверял себе, с лёгкостью мог утащить Луну с дорожки в парк, чтобы трахнуть ее у чертового дерева. К дьяволу отставных учителей и извращенных бурундуков.

Луна покраснела и спрятала руки за спину. — Извини, э-э, значит, я прошла тест на поцелуй?

Я кивнул и поправил член, когда Луна застегнула молнию на куртке, а затем неуверенно улыбнулась мне. — Ну, и что теперь? Ты сказал миссис Уилкинс, что мы встречаемся, значит ли это, что…

— Нет. Я просто пытался удержать ее от того, чтобы она не вызвала полицию за наше непристойное поведение. Если хочешь, чтобы я притворился твоим фальшивым парнем, ты знаешь, чего я хочу.

Она глубоко вздохнула и стала возиться с молнией на куртке. — А что, если мы займемся сексом сегодня вечером, и я... я окажусь недостаточно хороша в этом для тебя? Что тогда?

Я постарался, чтобы мой голос звучал жестко. Черт, с каких это пор стало так трудно быть равнодушным к женщине?

«Луна — это не просто какая-то случайная женщина, которую ты хочешь трахнуть, идиот».

Я проигнорировала свой внутренний голос. — Тогда, думаю, ты расскажешь своей сестре правду.

Ее лицо вытянулось, и черт возьми, если бы мне не захотелось притянуть ее в свои объятия. Сказать ей, что все будет хорошо, как будто я какой-то чертов рыцарь в сияющих доспехах.

Вместо этого я скрестил руки на груди, чтобы не прикасаться к ней, и сказал: — Мы договорились или нет, Солнышко?

Она прикусила нижнюю губу, прежде чем потереть носком туфли грязь. — Да.

— Хорошо. Я зайду к тебе сегодня вечером около десяти.

— В десять? — Она удивленно посмотрела на меня. — Довольно поздно, а мне завтра в восемь на работу.

— Это не моя проблема. — Я нарочно выбрал такое время. После того, как мы трахнемся, я мог бы воспользоваться предлогом, что уже поздно, и остаться на ночь в ее постели.

«Остаться на ночь? Ты сошел с ума, черт возьми?»

Я чуть не рассмеялся от чопорного шока, который издал мой внутренний голос. Не то чтобы я мог винить его за это. У меня не было отношений с женщинами. Я не водил их на свидания, не был тем парнем, которому они звонили, когда у них спустило колесо, или в их доме раздался странный шум посреди чертовой ночи, и я, конечно же, не оставался на ночь после секса.

Я трахал их, заставлял кончать до тех пор, пока они не забывали свое собственное имя, а затем шел домой в свою постель. В тот момент, когда они начинали хотеть большего, я уходил. Женщины, которых я брал в свою постель, знали, что между нами. Я всегда был честен в этом. Кстати об этом…

— Ничего из этого не будет реальным, — сказал я. — Если мне понравится сегодняшний вечер и я соглашусь помочь тебе скрыть твою ложь сестре, не начинай думать, что это может быть правдой. Ты понимаешь? Я не ищу ни подругу, ни жену. Как только твоя сестра уедет из города, мы закончим. Поняла, Солнышко?

— Да.

На ее лице не было даже намека на разочарование. Даже намека на то, что она хотела бы, чтобы это продолжалось и после воскресенья. Я решил, что это меня не бесит. Нет, ни в малейшей степени.

— Хорошо. Просто хотел, чтобы это было чертовски ясно. Я не твой мужчина и никогда им не буду.

— Я знаю.

Я уставился на нее, и она бросила на меня растерянный взгляд. — Почему ты сердишься?

— Я не... — Даже я слышал гнев в своем голосе. — Увидимся в десять.

Прежде чем успел сбежать, как великовозрастный ребенок, Луна сказала: — Подожди! Разве тебе не нужен мой адрес?

Дерьмо.

Я обернулся. — Да, давай.