Свадебный наряд вне очереди

Вблизи Василий Петрович оказался до неприличия похож на Чапаева. Колючие пронзительные глаза, четкие, резко очерченные скулы, крупный нос, уверенные размашистые движения и неукротимая внутренняя энергия. Аккуратная стрижка и отсутствие усов, правда, вызывали некоторый дискомфорт. Так и хотелось приложить Домовому чуб и пышную лицевую растительность. Как и на всех высоких сутулых людях, дорогая качественная одежда Домового казалась криво сшитой и заношенной. Будто у пиджака одна пола короче другой, а штанины вытянутые и мятые. Кабинет быстро наполнился запахом новейшего "Versace", дорогих сигар и… денег. Если кто нюхал свежие, оставляющие на белом листе бумаги зеленый след доллары, – должен без труда вообразить себе получившийся коктейль. Домовой скользнул по мне оценивающим взглядом.

– Здравствуйте, Александра Александровна. Мне уже доложили, кто вы и зачем пожаловали. Если вам удастся научить Лику себя по-человечески вести – получите такую премию, что до конца жизни сможете не работать. Меня ее выходки уже достали.

– Здравствуйте, Василий Иванович! – ляпнула я и поспешно исправилась:

– То есть Петрович.

– Еще скажите, что я на Чапаева похож, – вздохнул он.

– Совсем не похожи! – запротестовала я.

– Да? – Василии Петрович уставился на меня немигающим взором.

– Ну разве что самую малость… Повисла пауза.

– Лика, – серьезным голосом сказал Василий Петрович, – я хочу сообщить тебе новость. Свадьба состоится в эту пятницу.

– Но папа! – отчаянный взор мадмуазель Домовой скользнул но мне, Бекетову и уперся в отца. – Я не хочу!

– Достала, однозначно! – хлопнул ладонью но столу Василий Петрович. – То "хочу замуж", то "не хочу"! Я сказал – в эту пятницу!

– Но мы не успеем ничего подготовить! – засуетился Жорж.

– Вот тебя особенно никто не спрашивает, – ответил Домовой, не глядя на церемониймейстера.

Я соображала, как сформулировать "ваша-дочь-имеет-право-сама-выбирать-хотя бы-дату-свадьбы" помягче, но так и не придумала.

Лика тихонько заплакала, уткнувшись в салфетку. Василий Петрович тяжело вздохнул и обмяк.

– Не реви. Должен же я присутствовать на свадьбе собственной дочери.

– Что тебе мешает присутствовать на ней двадцать первого? – пробурчала Лика.

– Дорогие мои, – Домовой положил ладони на стол, – я решил сесть в тюрьму.

Несколько секунд висела гробовая тишина, потом все заголосили разом.

– Зачем?!

– За что?!

– Надолго?!

Василий Петрович кисло отворачивался, махал руками и, наконец, грохнул кулаком по столу.

– Всем тихо! Я долго думал и понял – моя жизнь прошла зря. Я принес много горя другим людям, которых не знаю, но они ежедневно проклинают мое имя. Я осознал свою вину перед обществом и должен понести за нее справедливую кару.

Лучший Для меня выход – это добровольное тюремное заточение. Только так я смогу очистить и успокоить свою совесть.

– Неужели для этого обязательно садиться в тюрьму? – Лика надула губы. – Может, лучше увеличить дозу антидепрессантов? И потом, тюрьма не гостиница, чтобы туда сесть, повод нужен.

– Я приду с повинной! У меня сердце надрывается от чувства вины. Я самый ничтожный из людей!

Жорж поджал губы и пробормотал как бы про себя:

– Я где-то читал, если человек называет себя самым ничтожным, в этом уже есть что-то от мании величия.

– Сердце у тебя болит от нервов. Изводишь себя по делу и без дела. – Лика нервно забарабанила пальцами по столу. – Хорошо, положим, что ты осуществишь свое намерение. Но к чему такая срочность? Что, нельзя подготовиться? К двадцать первому числу тебя могли бы осудить, и с двадцать второго ты бы спокойно отправился в Магаданскую область. Там, кажется, дядя Артем сидит?

– Зачем оттягивать неизбежное, – промолвил Василий Петрович, – все равно меня посадят, имущество конфискуют… Нет уж! Лучше я сам. Тем более что как только ты выйдешь замуж за Никиту, я буду спокоен. Он тебя любит и сумеет позаботиться.

Я вообще перестала что-либо понимать. Но Лика и остальные облегченно вздохнули.

– Ну, Василий Петрович, миленький, – первой заговорила Марго, – с чего вы взяли, что вас непременно ожидают бедность и заточение? Это, как говорит Борис Яковлевич, "лажевый прогноз".

Понятно, значит, Борис Яковлевич – психотерапевт Домового. Несчастный…

– Ложный прогноз, а не лажевый, – поправил ее Василий Петрович и запустил пальцы в шевелюру. – Уйду от вас, дураки!

– Одна байда! – воскликнула Мирзоян. – Ложный, лажевый…

– Не пойму, зачем садиться в тюрьму, – вздохнул Жорж, – поселите у себя эту даму, – он показал ладонью на Марго, – и наслаждайтесь.

Передо мной поставили хитрый салат из кучи зелени, гранатовых зерен, сыра тофу и красного лука. Я хотела приняться за еду и вдруг заметила, что присутствующие не сводят с меня глаз.