Свадебное ожерелье

Все было бы просто чудесно в жизни молодого человека, если бы не мать. Мириль являлась единственным родственником третьего принца, кто при любом удобном и неудобном случае напоминал Максимилиану о его немногочисленных обязанностях, одной из которых была женитьба. Мать из года в год заводила разговор о молодых и вовсе юных девицах, расхваливая их сыну. Макс же слишком дорожил свободой, чтобы связывать себя узами, именуемыми брачными. Но императрица не теряла надежды, что однажды ее сын соединит свою жизнь с девушкой из какого-нибудь Высокого дома или, на худой конец, с дочерью кого-нибудь из касты высших купцов.

— Что-то отец затянул с твоей женитьбой, — поддел старшего брата Лене. Он только-только справил семнадцатилетие и теперь вовсю наслаждался своей относительной независимостью.

Вик обиделся и замолчал, прервав рассказ о проведенном вместе со своей невестой времени. Рядом с молодым человеком на стопке его одежды мирно покоилось ожерелье из гладких бледных кристаллов. Вик осторожно погладил камешки, вспоминая, как год назад получил это украшение от единственной дочери Высокого дома Вэленж.

— По мне, так и вовсе эта игра не стоит свеч, — приоткрыл один глаз Родж, который был на год старше Ленса. — Бесполезное занятие — женитьба.

— Я посмотрю, как ты будешь петухом летать через неделю! — рассмеялся Стен. — Первым побежишь, вприпрыжку!

— Бесполезное, — гнул свою линию Родж. — Итиль была совершенно права, когда запретила даже заикаться о какой-то свадьбе.

Итилью звали старшую сестру братьев Сеневиль. Каждый год с неизменной надеждой родители везли ее на Рэннол. И каждый год Итиль отказывала всем соискателям ее руки. А супруги Сеневиль лишь вздыхали и ожидали следующего сезона.

Макс, изредка живший в доме Сеневиль, был почти уверен в том, что сестра его друзей отличается довольно нестандартными взглядами, больше подходящими для кааров, но говорить об этом вслух не хотел (чего доброго, даже на императорскую фамилию не посмотрят, побьют, не все ж рады быть в родстве с каарами!).

— Я хотел бы жениться, — чуть мечтательно протянул Стен. — Только разве найдешь девушку, от которой хотелось бы получить ожерелье?!

— Правильно говоришь, — поддержал брата Лене. — Совсем ведь необязательно, что если девушка красивая, то и характер у нее ангельский. Вот дядя Видер женился на тете Софии, а ведь даже и не подозревал, что обзавелся подобной супругой!

Молодые люди разразились гомерическим хохотом. Каждый из них был отлично посвящен в семейные будни четы Эдьель. Дядя Видер, славный улыбчивый мужчина с рано прорезавшейся лысиной, боязливо моргал, когда тетя София открывала рот. Голос у тети был силен и низок. О силе этого доставшегося женщине, баса знал каждый, хоть раз побывавший в семейном гнезде Эдьель. София выговаривала гостям, слугам и домочадцам об их грехах и провинностях, даже если оных не находилось. Более других страдал дядя Видер: над его головой всегда шумел огненный смерч! Но все же никакие бури и скандалы не помешали супругам произвести на свет семерых детей.

— Это неправильно, что большая часть знатных молодых людей обручается, даже хорошенько не узнав избранника или избранницу, — протянул Лене. — Этот праздник — полная чушь!

Максимилиан громко фыркнул и глянул на молодого человека из-под полузакрытых век. Никому из Высоких семей даже в голову не могло прийти, как можно жениться не по расчету, ведь о браке договаривались родители, не оставив молодым людям выбора. Подобное встречалось лишь в семьях ниже четвертой ступени иерархии и в семье… императора.

Родившись младшим из сыновей правителя Роннавела, Макс получил право на свободную жизнь и был этому несказанно рад. Особенно понимание этого пришло к нему после замужества сестры. Принцу потребовалось все упрямство Брусвиков и Сенешвилей — похоже, всех предков! — чтобы отец согласился на союз своей дочери с тем, которого она выбрала себе сама. Джорвин не желал видеть рядом с Марин человека, род которого еле дотягивал до права числиться в гильдии. Путем нечеловеческих усилий Макс все же уговорил отца. И видя, как счастлива Марин, понимал, что не ошибся.

Поднявшись с нагретого солнцем уступа, Макс спрыгнул в воду. Море было таким мутным, что увидеть хоть что-нибудь даже на глубине нескольких ярдов было невозможно. Побеги изумрудных водорослей едва колыхались на поверхности.

Нырнув несколько раз, чтобы остудить кожу, Макс поплыл дальше от берега, широко загребая руками. Там, всего в сотне футов от скалы, вода была более прозрачной. Соль немилосердно щипала кожу.

— Макс, далеко не заплывай! — крикнул ему вдогонку Вик. — Здесь защита от черных осьминогов тонкая. Еще прорвет!

Максимилиан не обратил на его слова никакого внимания. В чем в чем, а в защите, поставленной чародейками древности, он был уверен, как в себе самом.