Свадьба собаки на сене

– Ну уж нет! Они же тяжелые, – ответил решительно Вадим, и они пошли точно так, как ходила ее старшая сестра со своим Лукиным. Пошли не спеша, болтая, останавливаясь у витрин, у афиш, цепляясь взглядами за прохожих и находя новые темы для разговора. Они незаметно пошли длинной дорогой, Младшенькая даже не заметила этой хитрой уловки Вадима – он сказал, что обязательно нужно заглянуть в табачный киоск. Она обнаружила, что они проходили два с половиной часа, только когда подошли к арке ее дома.

– Спасибо за учебники. – Она улыбнулась. – Теперь я просто обязана выучить английский.

– Да, хороший язык, нужный, – солидно ответил Вадим и добавил: – Я завтра загляну к тебе в школу. После шестого урока?

– Хорошо! – согласилась Младшенькая и пошла к подъезду.

Она так и не поняла, обрадовала ее встреча с Вадимом или нет.

Это чувство было совсем другим, непохожим на то, которое она испытывала неделю назад. И дело было не во времени, не в болезни, не в появившемся ощущении взрослости. Дело было в страхе, что повторение опыта может иметь тот же результат. Младшенькая не обладала характером сестры, но имела отличную интуицию, а также понимала, что характер Вадима ей неясен, мотивы его поступков для нее закрыты. Она чувствовала, что под красивой, мужественной внешностью скрывается что-то еще, и это что-то было ей непонятно, потому-то она не знала, как с Вадимом обходиться. «Кто он? Каков он? Какой у него характер, какой нрав?» – это было ей еще неведомо.

И все же на следующий день она была рада его видеть. Он точно так же встретил ее у школы, они не торопясь шли до ее дома, там около арки остановились, разговаривая о пустяках, и точно так же договорились встретиться на следующий день. Так повторилось несколько дней подряд, и последовало приглашение в кино, и Младшенькая согласилась, но в последний момент Вадим позвонил и, извинившись, сказал, что не сможет. Она расстроилась, но не обиделась – всякое может случиться, у него выпускной класс, экзамены. Но в тот же вечер стало ясно, что не пришел он из-за Лукина и Старшенькой. Он целый вечер был с ними. Младшенькая узнала об этом из разговора сестры и матери.

Пять дней переживаний, а потом она утроила усилия по преследованию Вадима. В свои «почти пятнадцать лет» она действовала так же безрассудно, как действуют первоклашки, пытаясь привлечь внимание сверстников. При этом Младшенькая сердилась на сестру и обожествляла Вадима.

– Я тебе подарю клоунский колпак, – жестко сказала старшая сестра после того, как Младшенькая целый вечер пыталась копировать известную актрису.

– Знаешь, это хоть весело в отличие от твоих вечно нудных разговоров, – ответила она Старшенькой.

– Иногда люди встречаются, чтобы поговорить, обменяться мнениями, обсудить что-то, – нарочито вежливо пояснила сестра и ехидно добавила: – Это я на всякий случай говорю тебе, вдруг ты не догадываешься.

Но Младшенькую уесть сейчас было сложно – в ее ушах еще стояла фраза Вадима: «У тебя талант! Нельзя загубить такое актерское дарование!» И действительно было смешно, когда она пропела песню из кинофильма, скорчив соответствующую физиономию. И было это уместно, потому что в общем разговоре возникла заминка – никто не мог вспомнить ни название фильма, ни фамилию актрисы. И пока все цокали языками, вспоминая хотя бы первый слог, Младшенькая изобразила главную героиню. Это было такое точное попадание, это было так ловко и лихо, что все восхищенно уставились на нее. Вадим же даже захлопал в ладоши. После этого эпизода она скинула с себя застенчивость и уже участвовала в беседе и спорила, хотя и наивно, и слишком пылко. В тот вечер она поймала на себе два взгляда – сестры и Вадима. Если взгляд сестры был суров и строг, то Вадим смотрел заинтересованно. Во всяком случае, Младшенькой так показалось.

Как давно заметила Маруся, младшая дочь, несмотря на то что была красавицей, особым успехом у мальчиков не пользовалась. Но это не означало, что в классе она никому не нравилась. Вовсе нет. Пять или шесть человек всем своим поведением давали понять, что она им интересна. В младших классах ей от них доставалось портфелем по голове, потом они пытались стащить прямо из-под носа учебники, став старше, перешли к молчаливому обожанию. Младшенькая старательно раздавала авансы, дабы свита не поредела. Впрочем, ее опасения были напрасны – эта категория ее поклонников, достигнув юношеского возраста, была способна на немое обожание. Влюбившись в Вадима, Младшенькая решительно принялась формировать того, кому суждено было сыграть роль Отелло. «Впрочем, если будет ревновать Вадим, это даже лучше», – размышляла она на уроке химии, выбирая среди поклонников жертву. На свою беду, прямо перед ней сидел белобрысый и востроносый Семочкин. «Вот он!» – радостно воскликнула она про себя и ткнула Семочкина линейкой.

– Ты алгебру сделал? – прошептала она, когда жертва повернулась к ней. Семочкин сделал круглые глаза – весь класс знал, что у него по этому предмету твердая двойка.

– Дашь списать?! – продолжила Младшенькая.