Свадьба собаки на сене

В школе со временем успокоились – учителя перестали раздражаться, однокашники, видя, что Лукин совсем не похож на затюканного умника, а превращается в рослого сильного парня, остерегались над ним смеяться. К тому же им, повзрослевшим, стало наконец интересно слушать, о чем он рассказывает. Если бы девочка, которая так нравилась Лукину, была бы чуточку взрослей, она бы отметила это его упрямство, дотошность, замкнутую решимость быть верным – не важно чему: слову ли, человеку ли, делу ли, – задумалась бы о том, как с ним можно будет жить и что он, в свою очередь, будет требовать от нее. Если бы эта девушка была бы постарше, она бы непременно задумалась о том, как этот парень будет себя вести, повзрослев. И всегда ли во благо будет его неумение и нежелание быть чуть гибче. Старшенькая, хоть и была наблюдательна, но ей не хватало взрослого опыта.

Дружба между Лукиным и Сорокко была предопределена. Они были разными, и это был залог их притяжения друг к другу. Каждый смотрел на другого, словно проверял правильность выбранных путей и целей. И каждый, глядя на другого, получал нужный ответ: «Да, именно я делаю все правильно!» Но такие вопросы задаются не каждый день, а потому в повседневной жизни друзья старались как можно больше времени проводить вместе.

Первые признаки разлада между ними появились только теперь, в десятом классе, и причиной этого была девочка с фиалковыми глазами и со смешным прозвищем Старшенькая. Лукин даже не подозревал, что он был влюблен в нее давно, с младших классов, когда верхом лихости было смахнуть с парты чей-то пенал со всем содержимым на пол и потом смеяться, наблюдая, как пострадавший собирает раскатившиеся ручки и карандаши. Толя Лукин это проделывал со всеми, кроме Старшенькой. Что-то останавливало его, что-то мешало ему быть с ней таким, каким привыкли видеть его остальные. В пятом классе он помог ей передвинуть парту подальше от окна и запомнил навсегда это приятное чувство собственного благородства. Он еще долго гордился собой и искал случая повторить подобный поступок. Правда, случая не представилось. Старшенькая всегда вела себя тихо, справлялась со всем сама, спокойно, не привлекая внимания: не бегала во время дежурства по классу со шваброй, как некоторые, не таскала огромными стопками учебники из библиотеки, – она все делала незаметно и быстро. Толя долго придумывал еще какой-нибудь благородный поступок и не заметил, как они повзрослели.

В один сентябрьский день он вышел из школы и побрел домой. Дорога была скучной – поболтать было не с кем, Вадим Сорокко задерживался на занятиях в своей школе. Толя шел, разглядывая давно изученные окрестности, и вдруг увидел свою одноклассницу, ту самую девочку с фиалковыми глазами. Она стояла у витрины универмага и смотрела на манекены. Манекены были высокими, худыми и фигуристыми, они были задрапированы в шелковые ткани, на головах у них были шляпы. Толя присмотрелся к манекенам, потом перевел взгляд на девочку с фиалковыми глазами и понял, что прежняя девочка исчезла, а появилась новая, точь-в-точь как эти манекены – высокого роста, стройная, с прямой спиной и высокой грудью. И волосы у нее стали будто бы другими – пышными. Теперь она не заплетала их в косы, а собирала наверх. Лукин даже обомлел от увиденного – вот так каждый день ходишь в школу, видишь ее, даже на физике сидишь за одной партой, а самого главного не замечаешь. Толя потоптался на месте, решая, как быть – подойти и заговорить или спрятаться в подъезде рядом. Но тут девочка повернула голову, увидела его и как ни в чем не бывало произнесла:

– Привет, зайдем в магазин, мне надо резинку для трусов купить.

Лукин обомлел не столько от приглашения, сколько от простоты, с которой упомянули резинку для трусов.

– Или подожди меня, подержи портфель, я куплю, и пойдем домой вместе, – сказала она, так и не дождавшись от него ответа.

Лукин молча забрал у нее портфель, а она легко взбежала по ступенькам и скрылась в магазине. Сначала Толя попытался прикрыть ее портфель своим, чтобы одноклассники, если будут идти мимо, не увидели его, потом решил поставить рядом, на крыльцо магазина – вроде стоит тут портфель, просто так стоит, а он, Лукин, рядом, и отношения к нему не имеет. Пока он так размышлял, девочка уже вернулась, забрала портфель и произнесла:

– Спасибо, он такой тяжелый, ужас просто.

– Ну и чего тогда?! Давай понесу! – пробасил Лукин, и так начался его роман со Старшенькой.