Свадьба с огоньком

Тала решила, что если она так будет думать, то может сойти с ума, но ее художественное воображение все равно рисовало унылые и страшные картинки. Девушка проходила между могилами, уверенно огибая ограды. «Только я и вороны на всем кладбище…» – вертелось в голове.

Было ли ей страшно? Она и сама не могла ответить… Тала просто понимала, что в этой жизни ей положиться не на кого, а следовательно, ни о каких страхах не могло быть и речи.

Тала продолжала идти, поневоле обращая внимание на могилы детей и молодых людей, красивые памятники с трогательными надписями о вечной памяти и скорби.

У некоторых могил особенно чувствовался трагический момент горя и непоправимость потери, словно сам воздух застыл в отчаянии, образуя своеобразную воронку.

Она прошла на могилу бабушки и, мысленно поздоровавшись с ней, начала уборку снега, еще не успевшего здесь растаять, мусора, занесенного ветром, и кусочков сгоревшего воска. Закончив, положила на холмик печенье, конфеты, мысленно попрощалась и пошла в соседний сектор кладбища к Денису. Ноги уже полностью промокли, руки одеревенели, капюшон куртки прилип к голове.

На голых ветках деревьев на фоне мрачного, темно-серого неба сидели вороны и издавали противные, гортанные звуки в ожидании добычи. Тот же самый ритуал она произвела и на могиле мужа, протерла тряпкой простой камень из мраморной крошки. Тала начала ощущать слабость, руки и ноги были холодными, а голова горячей. Испарина со лба застилала туманом глаза. От хлюпающей в обуви воды вверх по ногам бежали мурашки. «Вся промокла… точно заболею теперь и лягу здесь же на кладбище…» – мелькнуло где-то в подсознании.

К могиле Софьи Тала в буквальном смысле уже подползала, не могла уйти, не выполнив своего обещания. Здесь памятник был шикарный, большой, из яркого гранита с золотыми буквами, с портретом интеллигентного вида женщины и словами нежности от ее мужа.

– Здравствуйте, Софья, – поздоровалась Тала, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. – Сейчас все сделаем, все поправим, вытрем памятник. Сорок пять лет в браке, и такой любящий муж. Вы счастливая женщина, Софья.

Тала закрыла за собой ажурную, кованую калитку, развернулась и остолбенела. На участке была вырыта глубокая яма размером с гроб, то есть вторая могила. Она знала, что Эрик Игоревич сразу приобрел два места – для покойной жены и для себя. Тала закрыла рот рукой.

«Эрик Игоревич… значит, и он. Боже!.. Все-таки не выдержало сердце, ненадолго он пережил жену. Какой кошмар! Бедный Эрик Игоревич!.. Что за штука жизнь! Какой кошмар, могилу уже вырыли, скорее всего, завтра и похоронят. Интересно, сын прилетит из Америки на похороны?» – думала Тала, совершенно не готовая к такому развитию событий. И еще она поняла, что не сможет равнодушно проходить мимо. И хотя проверять уже некому, она все равно решила всегда следить за этим местом – приносить цветы и зажигать свечи. «Что я так расстроилась, плачу в голос. Позвольте… минуточку, это же не я плачу, это кто-то стонет. Кто здесь стонет? Кто здесь, вообще, может стонать?!»

Волосы у нее под мокрым капюшоном зашевелились.

«Я сошла с ума от страха! Что мне делать?! Я же здесь совершенно одна. Тала, возьми себя в руки, все будет хорошо! Мне это кажется или какая-нибудь голодная кошка забрела на кладбище и провалилась?..»

Она перевела испуганный взгляд на свежевырытую могилу и завопила от ужаса. Из земли торчала человеческая рука, перепачканная кровью и грязью. Растопыренные пальцы дрожали и тянулись к ней. Тала забилась в истерике, пронзительно крича, на какое-то мгновение ее просто парализовало, и она не могла тронуться с места. Стая ворон сорвалась с веток и закружилась над кладбищем черной тучей. Девушка со стеклянными глазами кинулась на калитку и начала биться о металлические прутья всем телом:

– Выпустите меня отсюда! Помогите! Караул! Спасите! Люди добрые, помогите!

Ее закоченевшие пальцы совершенно не слушались, она даже не соображала, что калитка открывается в другую сторону, и продолжала судорожно ее трясти. Силы уже покидали ее, но она не прекращала кричать, чтобы хоть как-то заглушить страшные стоны. Отрезвило ее, как ни странно, одно-единственное слово, которое дошло до ее сознания, а именно:

– Помогите…

Она повернулась к вылезающему из могилы мертвецу и словно приросла спиной к ограде. Окровавленная рука больше не тянулась к ней, а просто обессиленно лежала на поверхности земли. На мгновение ей показалось, что у нее остановилось сердце, она смотрела, застыв, на эту руку. Если бы она пошевелилась, то потеряла бы сознание…

– Помогите… – снова раздался стон, вторя птичьему крику.

Тала с трудом оторвалась от ограды и на дрожащих ногах приблизилась к могиле. Затем, сделав над собой усилие, заглянула внутрь, снова схватившись за рот, чтобы не закричать.