Свадьба палочек

Все наши сознательные обманы, невыполненные обещания, жестокие дела, большие и малые. Неблагодарность и нежелание сочувствовать, доброта без воздаяния и пренебрежение, возвращаемое с лихвой. Эгоизм, культивируемое невежество, бессмысленное воровство и такая, увы, частая жизненная позиция типа «пошел в жопу, тебя тут не стояло». Все это – постельные клещи, которых мы создаем сами. Они существуют испокон веков. Они всегда сопутствовали нам. Они часть нашей жизни. Нет, не так, потому что в большинстве случаев, стоит нам только остановиться и задуматься, мы понимаем, как избежать воспроизводства этих гадких насекомых и их дерьма.

Что касается поведения других людей, то мы научаемся «оборачивать матрасы пластиком» – защищать себя. Но не менее важно фильтровать собственные слова и поступки, чтобы наш «помет» не стал причиной болезни окружающих.

В один из ужаснейших моментов моего пребывания на стадионе я поняла, что погубить чью-то жизнь могут не только удар судьбы, нокаут или единичный акт жестокости. Ее губят также тысячи «постельных клещей», наши жестокость, равнодушие, бесчувствие, вскормленные в постелях тех, кого мы знаем или любим.

– У вас есть какая-нибудь музыка? Водитель посмотрел на сиденье рядом с собой.

– Вообще-то есть, но вряд ли вам она понравится. Могу предложить «Мерцающие черепа Вуду» или «Ракету из склепа».

– Тогда хоть радио включите.

– Запросто.

Он стал задумчиво крутить ручку настройки, пока не попал на канал классической музыки. Передавали «Римский карнавал» Берлиоза, и, слушая его, я ненадолго успокоилась. Такое же действие оказывал на меня и вечерний пейзаж за окном – перемежающиеся светлые и темные пятна. Маленькие, погрузившиеся в сон городки, запоздалые прохожие, торопящиеся домой. Мужчина вышел из винного магазина. Подросток на велосипеде вырвался на дорогу впереди нас, бешено крутя педали. Он то и дело оглядывался, намного ли нас опередил. На педалях сверкали красные рефлекторы. В одном из домов два освещенных окна напоминали глазницы. Грузовик свернул на подъездную дорожку, из выхлопной трубы клубился дым – светло-серый на фоне ночной черноты.

– Вот забавно!

– Что?

– Да вон – кинотеатр «драйв-ин». Они обычно в конце лета закрывают лавочку. Кому интересно там торчать в такую погоду? Холодно же.

Я посмотрела куда он указывал, и на первый взгляд зрелище показалось мне ничем не примечательным. На гигантском экране в заполненном народом магазине суетились люди. Внезапно в торговом зале появился Хью Оукли. Стоя у зеркала в полный рост, он примерял бейсболку. Это было в тот день, когда мы чуть было впервые не легли в постель, но вместо этого пошли в магазин «Гэп» в Нью-Йорке и уединились в примерочной. Вот к нему подхожу я с парой брюк в руках и что-то говорю. Он кивает и идет за мной в другой конец зала.

В открытом кинотеатре в глухой глубинке штата Нью-Йорк на экране в сорок футов высотой демонстрировали сцену из моей жизни.

– Видали, а? Ни одной машины. Кому они фильмы крутят, хотел бы я знать.

Площадка и в самом деле была пуста.

– Можете сделать музыку погромче, если не трудно?

У санатория Фиберглас парковка не пустовала. В девять вечера машин оставалось еще изрядно. Мы подъехали к ярко освещенной входной двери. Я бросила быстрый взгляд на здание, удивляясь тому, что сердце мое молчит.

– Вы здесь кого-то навещаете?

– Да. Старого друга.

Таксист наклонил голову, чтобы лучше разглядеть санаторий через ветровое стекло.

– Кучу денег надо иметь, чтоб в таком месте лечиться. Я посмотрела на его затылок. Таксист недавно побывал в парикмахерской: абсолютно ровная граница волос на фоне абсолютно белой кожи. Сзади он был похож на солдата или на маленького мальчика.

– Как вас зовут?

– Меня? Эрик. Эрик Петерсон, а что?

– Вы меня тут не подождете, Эрик? Я заплачу за лишнее время.

– Знаете, я сам собирался вам это предложить. Так и подумал, что вы не захотите тут долго оставаться, тем более час такой поздний. Вы потом – в Крейнс-Вью?

Повернувшись ко мне, он улыбнулся. Добрососедская улыбка, за которой только вежливость и участие.

– Да. Спасибо вам большое. Но я могу застрять там довольно надолго.

– Ничего. – Он кивнул на переносной телевизор. – Через десять минут последняя серия «Нигде и никогда». Хочу поглядеть.

Выйдя из такси, я заторопилась к входу в здание.

– А вас-то как зовут? – окликнул меня таксист.

– Миранда.

– Я никуда не денусь, Миранда. Можете не торопиться. – Не успела я сделать и нескольких шагов, как он пообещал: – На обратном пути я вам расскажу о гиацинтовых макао.

– Они имеют отношение к постельным клещам?

– Нет, это птицы. О них рассказывали в другом фильме – после клещей.

Он опустил взгляд, и серовато-серые отсветы от экрана замелькали на его лице. Я была так рада, что он согласился меня подождать.