Свадьба отменяется

А когда распахнулась узкая, неприметная дверца и грубые башмаки мусорщика загрохотали по железным ступеням винтовой лестницы, маг их даже не подумал считать. Ясно ведь, что двух таких лестниц тут попросту не может быть. Если и есть второй проход, для самого Вестура, то он наверняка сделан намного комфортнее и защищен на порядок лучше. На лестнице Гизелиус приметил всего три обычные охранки, хотя, если разобраться, и они были лишними. Ни один дурак не побежит в эту сторону, чтоб оказаться посреди дома, полного слуг и стражи.

- Вот… - хмуро буркнул похититель, небрежно сгружая побитое тело старика на жесткую поверхность.

Открывать глаза, чтоб рассмотреть, куда его бросили и с кем говорит верзила, магистр не стал. Все равно скоро все станет понятно, зачем лишний раз рисковать.

Хозяин подземелья с пленником не церемонился, ловко освобождал от амулетов и одежды, заставляя Гизелиуса с ужасом заподозрить, что не так и неправы были рассказчики страшных историй. Но в таком случае, почему нет ни одного заявления от потерпевших? Или… кожа магистра покрылась мурашками вовсе не от прохлады подземелья, а от впервые пришедшего в голову страшного подозрения. Ему сразу припомнились внезапно исчезнувшие или погибшие маги… и их ученики. И если первых можно было сосчитать по пальцам, то вторых никто не считал, юности свойственна нетерпеливость и неаккуратность, а занятие магией этих качеств не прощает.

Когда на пленнике остались только короткие подштанники, палач загремел какими-то металлическими предметами и толстые оковы из лазурного серебра прочно охватили щиколотки и запястья магистра, изо всех сил старавшегося изображать безжизненный полутруп. А когда молчаливый незнакомец крепко зафиксировал широкими ремнями ноги чуть выше коленей и горло, Гизелиус понял, что теперь может больше не притворяться, все равно ни шевельнуться, ни дернуться ему уже не удастся.

- Проверь… как сильно он выжат… - магистр похвалил себя за то, что не поддался соблазну приоткрыть глаза, когда шаги палача ненадолго удалились, оказывается, Вестур все время был тут.

- Почти всухую, - бесцветным голосом буркнул палач, - если за сутки не восстановит хотя бы пятой доли обычного уровня мага первого круга, можно будет говорить о полном выжигании.

- А повреждения? Проживет он эти сутки?

- Восстановление идет… но крайне медленно, наверняка заклинание здоровья было в одном из амулетов. Однако, пока они разряжены, трудно сказать, какие там были вложены заклинания. Но старики обычно боятся внезапных приступов, вот и носят такие амулеты… на всякий случай.

- Мозг цел?

- Пока нельзя сказать, он без сознания и деятельности никакой. Нужно или ждать, пока его вылечит заклинание… но это будет не скоро, резерв почти пуст и пополнения я не вижу… или подлечить.

Гизелиус даже дыхание затаил, слушая этот разговор. Ну, что Вестур разбирается в некоторых магических тонкостях, всем известно, причем доподлинно - в каких. До основных тайн он так и не дорос, и уже никогда не дорастет. Однако до этого момента Гизелиус даже не подозревал, что простые палачи у Вестура в такой степени сведущи в делах магии. Иначе высокомерный манипулятор никогда не стал бы спрашивать у них совета и консультироваться по важным вопросам.

- У нас нет времени, ждать, пока он очухается сам, - со злым сожалением процедил Вестур, - придется лечить.

- Позвать Ди? - по-прежнему безучастно поинтересовался палач, но его пальцы, осторожно касающиеся в этот момент живота магистра, на долю секунды впились в кожу чуть сильнее, чем это было необходимо для определения интенсивности пополнения магического резерва.

- Иди к себе и пошли его сюда, - не поддался на осторожную, и пока непонятную Гизу провокацию, Вестур, - да побыстрее.

- Слушаюсь, - покорно ответил палач, и его удаляющиеся шаги послышались вовсе не в той стороне, откуда принесли Гиза.

Мягко зашуршала дверь и все стихло.

И в тот же момент магистр понял, что вот сейчас и начнется самое плохое. Вестур не шел к нему, он почти бежал, и, едва приблизившись, с размаху опустил на лоб магистра очень холодный предмет.

Ну, или показавшийся невыносимо холодным, и не менее жадным. Как живущая в ледяной воде пиявка, сразу почувствовавшая биение живой горячей крови, едва оказалась поблизости от живого существа. Острые щупальцы незнакомого заклинания хищно впились в мозг, пытаясь торопливо затянуть в себя все подряд. Защитное заклинание болью стиснуло голову, закрывая разум от чужого, алчного вторжения, потянуло из резерва последние крохи эноргии. Однако странный, чуждый и жуткий в своей непонятности предмет, лежащий на лбу магистра, словно не заметил искусного плетения, напористо протискивая сквозь него поисковые щупальца, пытающиеся добраться до тревожно мечущихся мыслей.