Свадьба оборотней

Чобот был в хорошем настроении — час тому назад он нашёл свою Алёну в условленной крестьянской хате и теперь был уверен, что уже ничто не сможет помешать их свадьбе — возле Алёны осталось десять лучших казаков, и уже совсем скоро, завтра утром, они станут мужем и женой. Прошло уже почти два месяца с того времени, когда Чобот, скрываясь в лесу под Ректой, родовым гнездом Старжевского, последний раз виделся с Алёной, падчерицей шляхтича. И вот — новая встреча. Чобот буквально светился от улыбок, время от времени перебирая то саблю, то пистоль, то мешочек с табаком — лишь бы чем-нибудь занять руки, а сам мечтал о завтрашнем дне. Иван ещё не знал, что они будут делать дальше — ходили слухи, что Наливайко собирается возвращаться на Подолию. Матвей Шавула наверняка отправится вслед за Северином, и тогда Чоботу, конечно же, тоже придётся покинуть Ректу и двигаться с казаками на юг, ближе к Запорожью — там старая русская вольница, и там православные могут не опасаться, что их найдут какие-то ляхи или шляхтичи. А часть крестьян, которые пойдут с загоном, в Сечи можно будет записать в Минский курень. Часть, конечно же, придётся оставить здесь. А Алёна… Алёна поедет вместе с ним на юг — вместе будут искать своё счастье!

Мечты Чобота прервал осторожный условленный стук в дверь.

— Входи, Ус, что у тебя?

Дверь открылась, и в комнату и в самом деле вошёл Ус — старый, кряжистый запорожец.

— Есть разговор, атаман, — пояснил Ус.

— Проходи, казак, если так — поговорим! — пригласил Чобот.

Ус вошёл, но разговор пока не начинал — сел на лавку, развязал мешочек с табаком, набил им трубку, раскурил и, поправив седой оселедец, начал внимательно поглядывать в сторону атамана, пуская время от времени кольца дыма. Чобот тоже раскурил свою трубку и молча посматривал в сторону Уса.

— О свадьбе с Алёной мечтаешь, атаман? — наконец спросил Ус.

— Так, Тарас, о свадьбе. Слишком долго я её ждал! — согласился Чобот.

— Старжевского не спросил?

— А зачем его спрашивать — он, наверное, до самого Пропойска от страха добежал?! — захохотал Чобот.

— Знаешь, что про пана Старжевского местные говорят? — спросил Ус, прищурив глаза.

— Что он колдун и оборотень?! Да так крестьяне про каждого второго шляхтича или пана-ляха говорят!

— Но Старжевского не нашли — как сквозь землю провалился! А вот волка видели! Когда имение загорелось, из сарая выскочил волк и побежал к лесу. Большой волк и какой-то слишком уж белый. Как раз с такой шерстью, как волосы у Старжевского.

— Ты, Тарас, вообще белый, как лунь, — это ещё не значит, что ты оборотень! — снова захохотал Чобот.

Ус сделал вид, что не слышит атамана:

— И раньше этого волка несколько раз видели — у одной женщины он ребёнка прямо с люльки утащил, а ещё раз пятилетнего мальца еле не погрыз, крестьяне успели отобрать. Как раз тогда крепостные волка хорошо приветили — еле дубьём насмерть не забили, глаз выбили. И Старжевский с того времени окривел на одну сторону. Вот и думай, атаман!

Докурив, Ус вытряс с трубки пепел и вновь набил её табаком.

— Много курить стал, Тарас! — заметил на это Чобот и, понимая, что Ус ожидает совсем другого, пояснил: — Байки всё это — бабы придумали, чтобы своих детей перед сном пугать. А если даже Старжевский и оборотень, что с того?! Свадьбу он не отменит! Нельзя русскому православному человеку, а запорожскому казаку тем более разных оборотней пугаться. На это есть добрая сабля и быстрые пули.

— Бережёного Бог бережёт! — возразил Ус.

— Хорошо, Тарас, я понял. Но и Алёна мне то же самое, что и ты, говорила. Будем остерегаться — если Старжевский и не оборотень, то какое-нибудь паскудство всё равно сделать нам может. Он едва не изнасиловал Алёну, когда узнал, что она меня ждёт! — ответил Чобот и вновь разжёг свою трубку, отдавшись нахлынувшим на него мыслям…

Утро выдалось красивым и очень солнечным — снег ярко полыхал тысячами искорок, весело и приятно хрустел под копытами лошадей и полозьями свадебных саней, в которых сидели Чобот и Алёна, только что обвенчанные в церкви. По обе стороны от молодых ехали по два хорошо вооружённых запорожца. Авангард из четырёх запорожцев двигался впереди. Остальные ехали сразу за молодыми.

Отец Николай стоял на деревянном крыльце сельской церкви и следил взглядом за праздничной кавалькадой. Крестьяне, и местные, и те, что были приняты в загон Чобота, с приветственными криками подкидывали вверх свои треухи из собачьих и заячьих шкур.