Свадьба (не) состоится

– Твоя мама ездила к нему в другой город, они встречались. Я знаю это, потому что она просила меня побыть с вами, помнишь, я одно время частенько ночевала у вас?

– Помню, – кивнула Кира.

Сердце больно кольнуло. Ее очень удивило, что мама скрыла от них с Миланой такое.

Тетя тем временем продолжала:

– А потом вы уехали в летний лагерь, и как раз в это время он вернулся. Твоя мама устроила у вас дома посиделки, пригласила меня, подруг. И той же ночью твой отец полез мне под юбку…

– Что?! – у Киры чуть глаза на лоб не полезли от такой информации.

– Вот так… – пожала плечами тетя. – Ужасно вышло. Я ему, конечно, съездила по физиономии, а потом на свою голову пожаловалась твоей матери. А этот шельмец так все переврал, что, по его словам, выходило – я к нему полезла. С тех пор мы с сестрой нормально больше не общались.

У Киры от тетиного рассказа чуть не начался нервный тик. Хорош папаша, ничего не скажешь. Сволочь и последний гад. С дочками даже не повидался, а к тете под юбку полезть успел.

– Ну отец и свинюка! И что, мама так тебе и не поверила? – спросила она с дрожью в голосе. – Вы потом так и не помирились?

– Поначалу не поверила, – пожала плечами тетя и грустно вздохнула. – А потом узнала, что у него еще одна любовница в другом городе… Он же все мотался по командировкам. Но я тоже хороша: оскорбилась, послала ее куда подальше, когда она пришла поговорить. Мы, Лебедевы, мастера хранить обиду. Холим ее, лелеем… но иногда случается, что и помириться уже не с кем. Мне вот, например, только и осталось, что тебя с Миланой обласкать да окружить заботой.

Последние слова тетя говорила с блестящими от слез глазами.

Кира шагнула к ней, обняла:

– Спасибо, что ты у нас есть, хорошая моя тетя! Я даже не знаю, что бы мы с Миланой без тебя делали…

– Справились бы, – шепнула тетя, обнимая ее в ответ. – Вы у меня девочки умные, сильные, непременно что-нибудь придумали бы. Но я очень рада, что чем-то смогла вам помочь. Еще скажу тебе, Кирочка, если нашла достойного мужчину, держись его. Только сначала убедись, что хороший…

Ох, если бы это было так просто – убедиться. У него же на лбу это не написано.

Кира еще немного пообнималась с тетей и поспешила на седьмой этаж. К тому самому мужчине, который каждый день стремился ей доказать, что достоин доверия.

Пока шла, все крутила в голове рассказ тети. А ведь она права. Что мама, что Милана, что Кира – мастера хранить обиды. И тайны! Вот, например, дорогая сестрица так и не поведала ей, от кого умудрилась забеременеть. Видно, что-то неладное у нее случилось с отцом Пашки, и она совершенно точно страшно на него обижена, раз даже вскользь не упоминает и пыхтит как паровоз, если Киру вдруг угораздит спросить.

Обижаться – это у них семейное. И Кира этого проклятия не избежала. Оно ей надо? Оно ей страшно надоело.

Но ничего поделать с собой она не могла. Чего-то не хватало… Что-то мешало окончательно впустить Левона в душу. А что это загадочное что-то – она понятия не имела. Какой поступок он мог совершить? Какие слова сказать?

Даже спустя столько времени и несчетное количество объяснений не понимала она, как Левон мог подумать о ней так низко тогда в Питере. Как мог настолько ей не доверять, чтобы тут же поверить в ее измену? И как после такого могла довериться ему она?

Не готова она была окончательно и бесповоротно с ним мириться. Ей страшно снова прыгать в этот омут. Вдруг там коряга или несколько? Вдруг Левон опять выкинет какой-нибудь фортель?

Она надеялась, что время поможет, жизнь все расставит по своим местам. Ведь расставит?

С этими мыслями она поднялась на седьмой этаж. Уже почти дошла до нужного номера, как услышала из-за двери надрывный детский плач. И побежала на звук, забыв про все на свете.

Глава 55. (Не)удачливый отец

Левон старательно качал обернутую в розовое одеяло дочку и понять не мог, что случилось. Отчего вдруг ласковый и нежный ребенок превратился в кричащую фурию?

Он с ней играл, щекотал пяточки, Каролина смеялась, гулила, вела себя как сущий ангел. Он уже даже успел уверовать в то, что каким-то чудом сделал Кире совершенно идеального ребенка. И вдруг – бац! – лицо дочки исказилось недовольной гримасой, и она зашлась в крике. Левон тут же подхватил ее на руки, постарался укачать, как его учила сегодня Милана. Но куда там, девочка и не думала успокаиваться. Смотрела на него бездонными черными глазищами, полными самых искренних на свете слез, и верещала.

Скоро ее лицо основательно покраснело.

Левон не на шутку испугался, растерялся. Начал еще активнее ее качать, давать соску, отвлекать, а той на старания отца было решительно все равно.

Пытка младенческим воем продолжалась добрых десять минут, и за это время он успел вконец отчаяться. А ведь подготовился к тому, чтобы сидеть с дочкой, посмотрел множество видео, почитал соответствующую литературу о том, как заботиться о младенцах, как их успокаивать. Однако ни один из способов не работал.

Левон уже схватил телефон, только не знал, кому звонить. Милане? Кире? Или сразу в скорую… Ведь с ребенком явно что-то не то.