Свадьба (не) состоится

У нее есть деньги на пару месяцев жизни. Но это в Москве, а в Анапе, при условии, что не надо платить за квартиру, эти средства можно растянуть на подольше. Да и потом, над головой не будет висеть дамоклов меч в виде ипотеки. Работу можно найти и там. Теперь уже не так принципиально какую. А средства отложить для детей.

Четыре рта. Как она прокормит их в Москве?

Да и, положа руку на сердце, устала Кира от столицы. Не того ожидала от большого города. Не о том мечтала… Что ее тут держит? Работа, с которой вот-вот попрут? Живут люди и в маленьких городах, и нормально живут.

– Я вернусь, – кивнула она сестре.

– Ура! – закричала Милана радостно, прямо как в детстве. – Сестры Лебедевы снова вместе! Вместе мы сила! Мы ух… Ура!

– Ура, – повторила Кира, изо всех сил пытаясь сохранить на лице улыбку.

Глава 11. Платье

Следующие две недели Левон чувствовал себя гаже некуда. Ему нормально не спалось, не елось, не жилось.

Потихоньку стал ненавидеть вечера, потому что приходилось возвращаться в квартиру, которая до сих пор дышала Кирой. Какого черта? Вроде бы и прожили вместе недолго – каких-то два месяца. Однако он видел бывшую невесту везде. В кресле за чашкой чая, на диване в эротичной комбинации, которую она для него надела, на кухне, крутящейся возле плиты.

Каждый вечер возвращался домой с работы пораньше и ждал ее как последний мазохист. Поначалу был уверен – явится, никуда не денется. Слишком он для нее шикарный куш – москвич со своей квартирой и приличным заработком. Идеальная партия для такой, как она. За таких женихов должны бороться. Да и в постели у них все было шикарно, ей нравилось, он это точно знал. Уж умел к тридцати годам определить, когда женщине приятно, а когда нет.

Левон давно привык к тому, что перед ним стелются. Кира тоже вела себя с ним очень правильно. Всегда отвечала на звонки, была доступна для встреч, бесконечно к нему ластилась, давала все, что он хотел у нее взять. Как теперь он понимал, выбивала себе место в лучшую жизнь. Из всего вышеперечисленного исходило, что она должна к нему прийти.

Просто обязана!

Но она почему-то больше не приходила. Даже не писала ему, не звонила.

Да, он сам велел ей не звонить, обрубил концы, но прийти-то она могла, так? Просто по-человечески поговорить с ним, объяснить, наконец, почему она так поступила, чего ей в жизни не хватало? Ведь он положил к ее ногам все, что у него было.

Левон не понимал, как ее не мучила совесть? Ведь это она разрушила все то хорошее, что было между ними. Она допустила до тела чужого мужика. И даже не потрудилась извиниться.

Он бы не простил, нет. Такое не прощается. Но, возможно, тогда ему стало бы хоть каплю легче. Это показало бы, что Кира хоть немного его любила, а так выходит, что любил лишь он. А ей все равно. Может, уже окучивает другого москвича с квартирой.

Ночами Левон частенько продолжал кататься к ее дому, чтобы поглазеть на окна.

Не оставляла эта паршивка его в покое.

Не мог забыть ни ее грустного взгляда, ни бледного лица, ни прекратить за нее беспокоиться. Все ли с ней в порядке? Как живет? Может быть, у нее какие-то проблемы, а он и не знает.

Казалось бы, отрезал ее, как подгнивший кусок от яблока, да выкинул. Но она уже успела отравить весь плод, и теперь он негоден.

Этим утром Левон ворочался в постели, которая еще недавно казалась ему удобной. Бесконечно крутил в голове грустные мысли, не хотелось делать ничего, даже тащиться в офис. Душу глодали смутные предчувствия, и, как много дней до того, преследовало чувство, что он что-то не учел, что-то сделал не так, где-то облажался. Или забыл что-то сделать? Что-то связанное с Кирой.

Левон снова и снова крутил в голове эти мысли, пытаясь понять, что же ему хотело сказать подсознание. И не мог определить. Это уже напоминало какую-то пытку.

Неожиданно в голове всплыло воспоминание, как они с Кирой перед Новым годом ходили в ресторан. На ней было бежевое шелковое платье – его подарок. До чего ей шло это платье… Она в нем на лебедя была похожа, полностью оправдывала свою фамилию, ведь она Лебедева.

Они смеялись, ели стейки из говядины, и он как-то неудачно к ней потянулся, опрокинул на свою красоту бокал красного вина. Помнил, как Кира взвизгнула, стала причитать – пропало платье. Потом они поехали домой и долго занимались любовью, наплевав на инцидент с вином. А наутро невеста попросила его отвезти платье в химчистку, поскольку опаздывала на работу. И он отвез. Вот только не забрал, потому что случился Новый год и приятный в кавычках сюрприз.

Треклятое платье так и осталось в химчистке, а квиток лежал в его бумажнике.

«Вот почему я никак не могу успокоиться!» – тут же решил Левон.

Видит бог, он терпеть не мог незавершенные дела. Он всегда все доводил до ума, до логического завершения.

Подскочил с кровати, нашел бумажник, отыскал клочок бумаги. Вот он, никуда не делся, хотя давно просрочен. Наверное, именно поэтому Левона преследовало чувство незавершенности, мучила мысль, что о чем-то забыл. А ларчик-то просто открывался.