Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте

Ярослава и Вика сидели на столике для грима, синхронно болтая ногами. Наконец-то Ясю допустили в святая святых – гримерную Великолепного Ренатика. Дело было в одном из огромных ночных клубов Москвы, а сама поп-звезда находилась на сцене – вполголоса подпевала собственной фонограмме, весело прыгая по сцене.

– Может, сходим послушать концерт? – предложила Яся.

– Да ну, – зевнула Вика, – я это уже сотню раз слышала. А мне еще в гастрольный тур с ним ехать.

– Оставайся в Москве, – пожала плечами Яся, – хоть продышишься. А то он совсем тебя заездил.

– Что ты имеешь в виду? – строптиво вскинула голову Вика. А потом, вздохнув, поникла и пробормотала: – Вообще-то ты права. Я его люблю, но… Каждое утро мы просыпаемся под его диск. Эти песни у меня уже в печенках сидят. И он запрещает мне есть. Эта дурацкая диета по группе крови… Сначала мне нравилось, а теперь уже тошнит от салата латук. Едва он упускает меня из поля зрения, как я на всех парах мчусь в Макдоналдс. И у него такие странные представления о вкусе. Он дарит мне бижутерию со стразами.

– Что же ты до сих пор делаешь рядом с ним? Яся обвела взглядом гримерку. На стуле небрежно валялись мятые льняные брюки Рената с вышитыми золотыми звездами и его же розовая футболка с надписью «Я люблю Бритни Спирс!».

– Люблю его, – вздохнула Вика, – никогда ни к кому так не привязывалась.

– А что с его женой? – сочувственно спросила Яся. – Он вообще думает разводиться? Ты вроде говорила…

– Да ни о чем он не думает! – раздраженно перебила Вика, в сердцах смахнув со стола коробочку румян. – Ему так удобно, понимаешь? Он, видите ли, ненавидит бюрократию. Ему лень разводиться. Ему в лом оторвать попу от стула и прийти в загс. Как только я пытаюсь об этом заговорить, у него сразу же начинается мигрень.

– Ты просто устала, – Яся погладила ее по плечу, – если бы он сделал тебе предложение, все было бы по-другому, так? Ты носила бы стразы и с удвоенным энтузиазмом наворачивала бы латук.

– Да уж… Самое обидное, что в последнее время мы только и говорим, что о свадьбе. Он ведь пишет эту чертову песню! Ой, прости… – она зажала ладошкой рот.

– Да ничего, – махнула рукой Яся, – если хочешь, можно все отменить…

– Ну что ты. Разве я могу лишить тебя такого подарка. Сам Ренат Рагимов поет на твоей свадьбе, для тебя, – в Викиных глазах стояли слезы, – любая девушка может об этом только мечтать… Только все это между нами, хорошо?

– Вы с Аленой до сих пор не разговариваете?

– А то! С чего бы я начала с ней общаться? – фыркнула Вика и, посмотрев на часы, констатировала: – Скоро концерт закончится. Сейчас Ренатик явится, и тебе придется подождать в машине. Он ненавидит переодеваться при посторонних.

Ярослава усмехнулась и деликатно промолчала. Дело в том, что большинство концертных костюмов Ренатика представляло из себя несколько лоскутков размером не больше носового платка. Напрашивался резонный вопрос: если он так стесняется прилюдно переодеваться, то отчего же ему совсем не совестно прыгать по сцене и вовсе раздетым?!

Тем временем дверь приоткрылась, и в гримерную, тактично кашлянув, вдвинулось существо неопределенного пола и рода деятельности. Было оно высоким, узкобедрым и дочерна загорелым. Несмотря на то что в Москве уже неделю как воцарилась непроницаемая жара, существо зачем-то обрядилось в черную рубаху балахонистого фасона и напялило на голову широкополую фетровую шляпу пронзительно фиолетового цвета. Из-под шляпы по спине существа струился каскад иссиня-черных дредов.

Ярослава не успела, нахмурившись, подумать, что где-то она все это уже видела, как Вика спрыгнула со стола, подбежала к существу и радостно чмокнула его (ее?!) в щеку.

– Падре Диего! – завопила она. – Ты все-таки пришел!

Яся выпучила глаза, а потом, глуповато хихикнув, нащупала на затылке темные очки и водрузила их на нос. Но эта жалкая попытка конспирации не имела никакого смысла, потому что он ее уже узнал. Ей просто не повезло – тот вечер оказался одним из немногих, когда сознание Падре Диего не было одурманено парами марихуаны, и Ярослава никак не могла пытаться прикинуться безвредной галлюцинацией.

– Яся! – Он поцеловал ее в лоб. От него пахло чесноком и дорогущей туалетной водой «Этро».

– Я тебя сразу и не узнала, – смущенно пробормотала она.

– Бороду сбрил! И не только. Еще интимную стрижку забацал. Показать? – Его смуглые пальцы с готовностью потянулись к ширинке.

– Не-ет! – хором возопили Яся и Вика.

– Зря, – расстроился Падре Диего, – хотя, может, это и к лучшему. Потому что получилось не очень. Я ведь попросил их изобразить голову Гомера Симпсона. А они устроили какое-то… золотое руно!

– Погодите-ка! – Отсмеявшись над идеей увековечить главу семейства Симпсонов под трусами, опомнилась Виктория: – А откуда вы знакомы?

– А вы? – спросила Яся, чтобы хоть как-то потянуть время.

– Падре Диего будет режиссером нового клипа Ренатика.

– И это будет лучший клип чартов, девочки, – подмигнул «Падре», церемонно снимая шляпу, – никакой интеллигентности, сплошной порок. Братание кровью, ритуальные жертвоприношения…