Суженая

Дочерью, чья мать не принесла в сокровищницу замка ни монеты. Девицей, которой нельзя было передать фамилию. Той, которая следила за замком, хотя не имела на это никакого права.

Впрочем, подобное состояние у отца случалось довольно редко — чаще всего он всё же бывал в добром расположении духа и благодарил меня за работу, за ведение хозяйства — и даже поручал мне кое — какие родовые дела.

И всё же, память коварная штука…

Наверняка, мои сёстры даже бы и не заметили то напряжение, которое сейчас исходило от огромной фигуры оборотня.

Меня пугали его крепко сжатые челюсти, слегка подрагивающие пальцы правой руки — явный признак того, что МакГрегор едва сдерживает ярость. И мне оставалось только лишь надеяться, что это не я причина его раздражения.

— Ты устала. — Надменно произнёс оборотень, видимо, досадуя, что в суженая ему досталась такая неженка. Он даже вежливо повёл меня в сторону разложенного пледа.

— Отдохни пока здесь, — приказал МакГрегор, усаживая меня под старой липой. — Ужин скоро будет готов.

И пока я устраивалась на пледе, он возвышался надо мной огромной черной скалой — или коршуном, почуявшим свою добычу.

Я заметила, как сильно раздуваются крылья его носа — и вспомнила все те слухи, ходящие про оборотней.

Кошачий слух и собачий нюх — так, кажется, говорили про них в народе…

Эти огромные мужчины, окружающие меня со всех сторон даже отдалённо не напоминали ни милых кошек, ни преданных дворовых псов. Но что если байки про нюх всё же верны?

Получается, оборотню не нравилось как я пахну…

Я и сама знала, что после долгого дня в дороге от меня не может пахнуть свежестью… Но разве есть в этом моя вина?

Один из воинов, подойдя к МакГрегору. протянул тому запотевшую от холода флягу.

— Родниковая вода, — коротко пояснив, передал мне флягу супруг. — Свежая.

— Спасибо, — пробормотала я в ответ, принимая воду и тут же, не сдержавшись. сделала несколько долгих жадных глотков. Не утерпела.

Я никогда прежде не пила из флаги, а потому несколько капель воды попало на лиф моего платья — и я стряхнула их под пристальным взглядом оборотня.

Кажется, МакГрегор целую вечность не отрывал взгляда от следов, оставленных водой — и в его черных зрачках медленно разгоралось какое — то странное пламя, которое испугало меня до ужаса.

— Вождь, — позвал МакГрегора один из его ближайших друзей, и напряжение между нами ненадолго ослабело.

МакГрегор направился в сторону костра, а я откинулась назад — прислонившись к стволу липы.

Я недолго отдыхала без дела. решив, что раз я не знаю обычаев оборотней, то буду придерживаться пока своих — человеческих. А потому, сполоснув руки всё из той же фляги, я принялась проверять припасы в мешках — вытаскивая всё необходимое для ужина.

Порезала хлеба, разложив его на деревянном блюде. Достала головку сыра — нарезала и его. Вместе с яблоками, которые тоже нашлись в одном из мешков.

Нехитрые манипуляции заняли у меня от силы несколько минут, но когда я повесила оставшуюся провизию на большой сук, оказалось. что мужчины неотрывно следят за моими действиями.

Затем раздался хруст — это МакГрегор сломал какую — то крепкую на вид дубину (наверняка, рассохлась изнутри), и все оборотни тут же перевели свой взгляд на моего супруга.

— Если всё готово, — рыкнул МакГрегор не на своём языке — на человеческом, — то давайте ужинать.

Давайте, — тут же согласился один из его друзей, заливая ненужный уже костёр водой. Зажаристых, восхитительно пахнущих, гусей к тому времени переложили на огромные металлические блюда.

Воины, с опаской поглядывая на своего вождя, по одному направились в мою сторону — точнее, в сторону пледа, на котором я накрыла для нас трапезу.

МакГрегор уселся ко мне ближе всего — в то время как остальные на некотором отдалении. В настолько некотором, что всё, до чего я не могла дотянуться рукой, передавалось через супруга.

Я не знала, нарушила ли я какой — нибудь их обычай, или всему виной мой запах (я, конечно, ничего такого не чувствовала, но, возможно, оборотни чуют всё иначе), но так или иначе МакГрегор по — прежнему странно дышал возле меня и смотрел самым настоящим хищником.

Я жутко боялась, что во всём происходящем есть моя вина — и оттого, ни кусок свежего хлеба, ни сочное зажаристое мясо не вызывали больше у меня аппетита.

Я во всём винила себя — в собственной неловкости, в собственной никчёмности — и мечтала только о том, чтобы этот день скорее закончился.

И чтобы я сумела пережить свою первую брачную ночь.

Оборотни ели обстоятельно — не спеша, но когда сумерки стали вязкими от темноты, оказалось, что на пледе остались сидеть только мы с МакГрегором.

И пока я рассеянно ела яблоко, муж не открываясь, смотрел на меня.

— Хочешь прогуляться перед сном? — поинтересовался Лиам, поймав мой взгляд. — Полюбоваться на ночное озеро?

— А можно… — я закусила губу, стесняясь произнести это вслух.

— Что? — не очень вежливо, в каком — то нетерпении, спросил МакГрегор.

Я сглотнула, отведя взгляд в сторону.

— Можно мне освежиться?