Суженая для Альфы

Альтаир расхохотался, когда эта мелкая шельма стала ему угрожать такой нелепицей. Что ж, пусть жалуется главе края, а он с удовольствием понаблюдает за выражением ее лица, когда она увидит, на кого посмела подать жалобу.

– Переедешь в понедельник, ребят я отправлю, – он не сомневался, что будет так, как он сказал, по-хорошему ли, по-плохому, неважно, его слово в этом городе – негласный закон.

Наира с силой сжала зубы, отчего скулы стали выглядеть острее, придавая ей болезненный вид. Как же она ненавидела сильных мира сего, их упертость и излишняя самоуверенность раздражала, заставляя чувствовать себя, как в железной клетке.

– И насчет жениха я не шутил, – глаза похолодели, – никаких встреч, если не хочешь, чтобы зверь растерзал его.

– Ты мне никто, – сама не заметила, как перешла на «ты», – а он мой любимый человек, и уж с кем, с кем, а с ним встречаться я буду, когда захочу.

– Человек, – медленно повторил за ней, – слизняк. Твоя личная жизнь меня не волнует. Встречайся, с кем хочешь, но уже после того, как мы разорвем связь. А до тех пор будь добра выполнять мои требования. Последствия тебе не понравятся.

Наира нутром ощущала, что все его угрозы реальны, но в душе не хотела с ним соглашаться. Она только почувствовала вкус свободы, а ее снова заточили в клетку, сковали новыми, пусть и временными, но обязательствами. Горло перехватило от обиды, пришлось с шумом сглотнуть слюну.

Девушка резко развернулась, кончики ее волос хлестнули по его щеке. С каменным лицом проводив ее спину нечитаемым взглядом, слегка приподнял уголки губ. Знал, что всё будет так, как он приказал.

– Стас, – негромко позвал друга, – проследи.

Мужчина слегка кивнул, но не сдвинулся с места.

– Если встретится с тем задохликом, ты знаешь, что делать, – налил себе виски и жестом отпустил собеседника.

Принципиально отказавшись от транспорта, Наира поплелась на ближайшую остановку и целый час ждала автобуса. Езда по жаре и толкотня испортили ее плохое настроение окончательно, так что домой она прибыла опустошенной, как морально, так и физически. А дома ее ждал неприятный сюрприз. На вешалке висел мужской черный плащ, на пороге стояли мужские лакированные туфли. С кухни отчетливо доносились чавкающие звуки.

– Как ты сюда попал? – не желая здороваться, присела на свободный стул напротив Игоря.

– Сделал дубликат ключей, – пожал плечами, всем видом показывая, что не видел в этом никакой проблемы, – хотел сделать тебе сюрприз.

Наира прикрыла глаза, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Иногда она не понимала, как взрослый мужчина мог не осознавать многих важных вещей и переступать границы дозволенного.

– Ты должен был спросить у меня, – скрестила пальцы в замок, выровняла дыхание, – все-таки это моя квартира и мое личное пространство.

– Это съемное жилье, Наир, – отмахнулся Игорь, продолжая орудовать ложкой и уплетать жаркое, да так аппетитно, что ей оставалось только сглатывать слюну.

– Но это мое съемное жилье! – процедила, раздраженная его чавканьем и ситуацией в целом.

Холодильник ожидаемо оказался пуст. Раньше она не замечала, что после него в доме не остается ничего съестного, а сегодня весь день кусок в горло не лез, так что ехала она, настроенная хотя бы плотно отужинать.

– Ничего мне не оставил, – смотрела, как последние крохи исчезают у него во рту, – чем мне прикажешь питаться?

Игорь обиженно посмотрел на нее, пораженный ее негостеприимством.

– Смотрю, ты не в духе, – встал, отодвигая стул и стряхивая с коленей крошки хлеба, – хотел поделиться с тобой радостной новостью, видно, зря. Зайду завтра, тогда и поговорим.

Хлопок входной двери она услышала, стекая по стене на пол. Облизывая губы, ощутила соленый привкус. Сквозь дымку накативших слез она смотрела на растущую луну и впервые за год ощутила себя по-настоящему одинокой. Некому было подставить ей плечо, некому защитить. И именно в эту минуту она задумалась, правильно ли поступила, сбежав от семьи и своего долга. Освободилась из одного капкана, но опрометчиво попала в другой.

Громко всхлипывая, размазывала слезы по всему лицу; качалась из стороны в сторону, с силой ударяясь спиной о стену. Вымотавшись, так и уснула на полу – в позе эмбриона, обхватив колени и наклонив к ним голову. Перебралась на кровать уже ближе к утру, когда тело одеревенело и покрылось гусиной кожей от сквозняка. Переваливалась с боку на бок, всё тело было в поту, ей не хватало воздуха, несмотря на настежь открытое окно. Прошедшая ночь выдалась тяжелой и беспокойной, пробуждение от трели дверного звонка походило на пробуждение от затяжного ночного кошмара. Открывая входную дверь, она совсем не ожидала, какие новости на нее обрушатся.

– Добрый день, – на лестничной площадке стояли двое полицейских, – капитан Смирнов, младший лейтенант Давыдов.

Перед носом мелькнули и исчезли служебные удостоверения.

– Гражданка, – капитан, стоящий слева, внимательно посмотрел на свои записи в блокноте, – Ольховская Наира Артуровна?

– Да, это я, – плотнее кутаясь в махровый халат, зябко ежилась от холода.