Суворов

В 1772 году Суворов писал: «Никогда самолюбие, чаще всего производимое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал о себе, где дело шло об общей пользе. Суровое воспитание в светском обхождении, но нравы невинные от природы и обычное великодушие облегчали мои труды; чувства мои были свободны, и я не изнемогал».

Кончался 1772 год. Некоторое время Суворов находился на шведской границе, проверяя русские укрепления и готовность войск. Вернувшись в Петербург, он получил наконец долгожданное назначение — в Первую армию к П. А. Румянцеву.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ТУРТУКАЙ И КОЗЛУДЖИ

Слава богу, слава вам;

Туртукай взят. Суворов там.

А. В. Суворов

1

Военные действия, которые Турция начала против России весною 1769 года, обернулись скоро для Оттоманской Порты рядом тяжких поражений. 17 июня 1770 года тридцатипятитысячная армия Румянцева разгромила семидесятитысячное татарско-турецкое войско на берегу Прута, близ урочища Рябая Могила. 7 июля русский генерал-фельдмаршал в восьмичасовом бою вторично разбил турок и татар у реки Ларга, километрах в семидесяти от Рябой Могилы. Наконец 21 июля Румянцев нанес сокрушительное поражение на реке Кагуле, у деревни Вулканешти, стопятидесятитысячной армии великого визиря Халила-паши. После этой победы русские овладели всеми территориями вдоль Черного моря и по левому берегу Дуная, между реками Днестром и Серетом, крепостями Измаил, Килия, Аккерман, Браилов.

Грому викторий на суше вторили победы на море. В ночь на 26 июля 1770 года турецкий флот был истреблен в Чесменской бухте. «Среди губительных пучин громада кораблей всплывала», — писал о бое Пушкин. Турки потеряли пятнадцать кораблей, шесть фрегатов, пятьдесят мелких судов и десять тысяч человек. В Петербурге выбили медаль с изображением горящего турецкого флота и лаконичной надписью: «БЫЛ».

Турки приступили к переговорам, однако из-за затянувшихся прений они в конце февраля 1773 года были прерваны. Румянцев получил предписание Екатерины перенести военные действия за Дунай. Решение это поставило командующего первой армией в сложное положение. Сорока пяти тысячная русская армия была разбросана на огромном пространстве. Пришлось стянуть войска в крупные группы, всегда готовые к взаимодействию. Правое крыло, в Валахии, состояло из 2-го корпуса генерал-поручика И. П. Салтыкова, сына знаменитого фельдмаршала; левое, в Бессарабии, — из 3-го корпуса барона К. К. Унгерна-Штернберга и отряда популярного в войсках генерала Вейсмана на Нижнем Дунае; в районе Яломицы, с центром в городке Слободзея, находился резервный корпус Г. А. Потемкина. Сам Румянцев с основными силами — кордарме — расположился в Яссах. В начале мая 1773 года к нему явился Суворов, тут же получивший назначение в корпус Салтыкова.

Шестого числа Суворов уже отправился в местечко Негоешти, расположенное против сильной турецкой крепости Туртукай, в сорока километрах от Бухареста. Он вез приказ Салтыкова произвести поиск на Туртукай, дабы отвлечь внимание противника от Нижнего Дуная и тем самым облегчить наступательные действия Вейсману и Потемкину. Участок ему был вверен незначительный, задача поставлена второстепенная, подчиненный отряд не насчитывал и двух тысяч человек. Ядро отряда составил хорошо знакомый Суворову по Петербургу Астраханский полк — семьсот шестьдесят солдат.

Дунай в сем месте имел не менее тысячи шагов в ширину и весьма крутые берега. По правую руку от Негоештского монастыря, главной квартиры Суворова, в Дунай впадала речушка Аржиж, или Аргис, заросшая камышом. На ней уже строились нужные для переправы суда, однако доставить их к лагерю было мудрено, так как турки держали устье Аржижа под прицелом сильной батареи и пушек специально снаряженного судна. Пришлось скрытно перевозить лодки на обывательских подводах.

В ночь на 9 мая Суворов едва не погиб из-за небрежно поставленной сторожевой службы. Был Иванов день, и донцы, полтысячи которых входило в суворовский отряд, сильно подвыпили. Утомленный генерал-майор спал в палатке на земле, завернувшись в плащ, когда его разбудил во тьме боевой клич: «Алла! Алла!» То были турецкие конные ополченцы, выскочившие из засады, — четыреста спагов с ятаганами наголо. Часть всадников бросилась на русский лагерь, а тридцать спагов поскакали прямо на выбежавшего из палатки Суворова. Один из них уже занес над генералом ятаган, но тот отразил удар. В это мгновение подоспели казаки есаула Захария Сенюткина, который в 1771 году отправился в дунайскую армию добровольцем и выказал замечательное мужество. В ту ночь есаул вернулся из соседнего отряда Потемкина и спал на копне сена возле суворовской палатки. Остановленные его казаками турки были атакованы с фронта и флангов карабинерами полковника Мещерского и отогнаны за Дунай. После схватки Суворов обнял Сенюткина в присутствии всего отряда:

— Спасибо, чудо-богатырь! Ты спас меня от верной гибели!