Суворов

Автор не обращает внимания на явную ошибку — в документах сказано, что ложу «К трем коронам» посетил «обер-лейтенант», то есть поручик, тогда как прибывший в Кенигсберг Александр Суворов имел чин подполковника. Здесь можно было бы поставить точку и заявить, что у прусских масонов побывал какой-то другой Суворов. Но мы простим Т.А. Бакуниной ее оплошность, потому что уверены, что в ложе побывал будущий генералиссимус, а при передаче сведений произошла ошибка: оберст-лейтенант (подполковник) превратился в обер-лейтенанта. Гораздо существеннее факты, на которые Бакунина не обратила внимания: самые авторитетные исследователи российского масонства не смогли отыскать названную Суворовым петербургскую ложу. В письмах самого генералиссимуса и воспоминаниях близко стоявших к нему лиц явственно прослеживается отрицательное отношение Суворова к масонству. Загадку единственного визита подполковника к прусским «братьям-каменщикам» легко разгадать. Тогда в Кенигсберг только что прибыл его отец. Новый губернатор слышал о влиянии масонов в Прусском королевстве и захотел ознакомиться с настроениями в их среде. Для этого как нельзя лучше подходил прибывший в отпуск сын, владеющий немецким языком и знающий толк в разведке. Он придумал легенду о своем членстве в никогда не существовавшей петербургской ложе «Три звезды». Двери вложу кёнигсбергских «братьев» были открыты. Польщенные визитом сына самого губернатора, они возвели его в новый градус. Выполнив задание, визитер больше в ложе не появлялся и вскоре отбыл в действующую армию, где завоевал репутацию смелого, находчивого и удачливого кавалерийского начальника.

Попытки русских и австрийцев действовать соединенными силами ни к чему не привели. Место жаловавшегося на медлительность австрийцев П.С. Салтыкова занял генерал-фельдмаршал А.Б. Бутурлин. Австрийцам не терпелось отвоевать Силезию, захваченную Фридрихом 20 лет назад. Русские не собирались проливать кровь за чуждые им интересы. Армия двинулась в более близкую Померанию с целью завладеть Кольбергом, важной приморской крепостью противника. Чтобы помешать осаде, Фридрих отрядил корпус генерала Платена (около десяти—двенадцати тысяч сабель), который должен был тревожить тылы русской армии. Против него был выставлен летучий кавалерийский отряд Г.Г. Берга. В сентябре 1761 года последовал приказ главнокомандующего графа Бутурлина: «Так как генерал-майор Берг выхваляет особливую способность подполковника Казанского пехотного полка Суворова, то явиться ему в команду означенного генерала».

Дебют Суворова в качестве боевого офицера состоялся при деревне Рейхенбах недалеко от Бреславля, где он артиллерийским огнем отразил атаку сильного прусского отряда. Вскоре подполковник Суворов, командуя казаками и гусарами, отличился в стычках с прусской кавалерией и пехотой вблизи главного лагеря неприятеля под Швейдницем, где отсиживался сам король.

Чтобы затруднить поход Платена к Кольбергу, Суворов с сотней казаков форсировал реку Нетце, совершил ночной переход (более 40 верст), ворвался в городок Ландсберг на реке Варте, положив до пятидесяти прусских гусаров, и сильно повредил мост, вынудив противника терять драгоценное время на установку понтонов. При дальнейшем движении прусского корпуса храбрый и решительный подполковник тревожил противника с фланга и смелыми атаками отрезал его боковые отряды, захватывая много пленных.

При штурме городка Гольнау Суворов, получив в подкрепление три батальона, добился успеха. Чтобы повысить подвижность вверенного ему во временное командование Тверского драгунского полка (его командир был болен), он приказал оставить обоз в надежном месте. Несмотря на наступившие холода и постоянные стычки с противником, он сохранил личный состав — потерь (боевых и от болезней) было мало. Прусскому корпусу Платена так и не удалось доставить транспорт продовольствия в осажденную крепость. В столкновениях с пруссаками подполковник Суворов получил первые боевые отметины — две раны и контузию. Генерал Берг, аттестуя своего подчиненного, писал: «Быстр в рекогносцировке, хладнокровен в опасности и отважен в бою».

Двадцать третьего октября 1761 года Бутурлин отправил письмо отцу Суворова. «Я не могу умолчать по преданности моей к вам, — писал фельдмаршал, — чтоб не объявить моего удовольствия о похвальных и храбрых сына вашего поступках против неприятеля. Ваше Превосходительство поверить можете, что он тем у всех командиров особую приобрел любовь и похвалу. Я не преминул Ея Императорскому Величеству… донести, что он себя пред прочими в служении гораздо отличил и Всемилостивейшего благоволения достойным учинил».

Осаду Кольберга вел генерал-поручик граф Петр Александрович Румянцев, выдвинувшийся в ходе войны в первый ряд лучших генералов русской армии. Он также обратил внимание на храброго подполковника. «Тверской полк, — доносил Румянцев Бутурлину, — врубясь в пехоту, многого числа, кроме порубленных, взял в полон».