Суть доказательств

Стол Бентона был завален бумажками, папками, видеокассетами и большими пухлыми конвертами, вероятно, с фотографиями и отчетами по преступлениям, которые полиция сочла достойным внимания ФБР. За стеклом на полке красовались устрашающего вида образцы оружия — сабля, кастеты, африканское копье, самодельный пистолет, — охотничьи трофеи и подарки от благодарных протеже. Одна слегка пожелтевшая фотография демонстрировала Уильяма Уэбстера,[3] пожимающего руку Бентону на вертолетной площадке в Квантико. Ничто в кабинете не указывало на то, что у его хозяина есть жена и трое детей. Агенты ФБР, как и большинство полицейских, ревниво охраняют от посторонних свою частную жизнь, особенно если часто имеют дело со злом и ощущают на себе весь его ужас. Уэсли был профайлером, составлял психологические портреты подозреваемых и знал, что такое рассматривать фотографии изуродованных немыслимым образом жертв, а потом посещать места заключения и смотреть в глаза всяким Чарльзам Мэнсонам[4] и Тедам Банди.[5]

Бентон вернулся с двумя пластмассовыми чашками горячего кофе для меня и Марино. Он никогда не забывал, что я предпочитаю черный и что мне нужна пепельница.

Марино взял с колен тонкий конверт с копиями заявлений и начал их рассматривать.

— Начнем с того, что зарегистрированных заявлений всего три. Первое датировано понедельником, одиннадцатого марта. Поступило в половине десятого утра. Накануне вечером Берилл Мэдисон позвонила в службу «911» и попросила, чтобы к ней домой прислали полицейского. Сказала, что хочет подать жалобу. На звонок отреагировали не сразу, что и неудивительно, поскольку вечером дел у копов хватает и на улице. На следующее утро к ней отправили полицейского, э-э… Джима Рида, с пятилетним стажем службы. — Лейтенант вопросительно взглянул на меня.

Я покачала головой — имя Джима Рида было мне незнакомо.

— Согласно отчету Рида, заявительница пребывала в очень возбужденном состоянии. Утверждала, что накануне — то есть в воскресенье — в восемь пятнадцать вечера получила телефонный звонок угрожающего характера. Голос, опознанный мисс Мэдисон как принадлежащий мужчине, скорее всего белому, произнес следующее: «Держу пари, Берилл, ты по мне скучаешь. Но я всегда слежу за тобой, хотя ты меня и не видишь. Я наблюдаю за тобой. Ты можешь убежать, но не спрятаться». Далее, по утверждению заявительницы, неизвестный сказал, что видел, как она утром того же дня покупала газету перед магазином «7–11». Звонивший рассказал, как она была одета — «в красный облегающий костюм и без лифчика». Мисс Мэдисон подтвердила, что в воскресенье утром, примерно около десяти, действительно заезжала в «7–11» и была одета так, как описал звонивший. Она припарковалась возле магазина, купила в автомате «Вашингтон пост» и уехала, не заходя в магазин. Знакомых или подозрительных лиц заявительница не заметила. Мисс Мэдисон была очень расстроена случившимся и утверждала, что за ней, вероятно, кто-то следил. На вопрос, замечала ли она признаки слежки раньше, заявительница ответила отрицательно.

Марино перевернул страницу.

— Рид доложил, что мисс Мэдисон неохотно поделилась подробностями высказанной в ее адрес угрозы. В ответ на прямой вопрос она сообщила, что незнакомец говорил непристойности и даже сказал, что, когда он представляет ее без одежды, в нем просыпается желание убить ее. После этого, по словам мисс Мэдисон, она положила трубку.

Лейтенант пристроил отчет на край стола.

— И что же посоветовал ей офицер Рид? — спросила я.

— Ничего особенного. Порекомендовал вести учет звонков, записывать дату, время и ход разговора. Держать двери на замке, закрывать окна, подумать об установке сигнализации. При обнаружении подозрительных машин поблизости от дома записывать их регистрационные номера и звонить в полицию.

Я вспомнила, что говорил Марк о впечатлении от встречи с Берилл в прошлом феврале.

— Она не упомянула, был ли тот звонок от одиннадцатого марта первым или угрозы поступали и раньше?

Ответил Уэсли. Он взял отчет, пробежал взглядом страницу и покачал головой:

— Очевидно, поступали. Рид пишет, что звонки угрожающего характера поступали с начала года, но мисс Мэдисон не сообщила о них в полицию. Похоже, они были довольно редкими и не содержали конкретных деталей угрожающего характера.

— Она утверждала, что раньше ей звонил тот же самый человек?

— По ее словам, голос звучал так же, мягко и артикулированно, — ответил Марино, — и принадлежал белому мужчине. Ни у кого из ее знакомых такого голоса не было. Так, по крайней мере, она сказала. — Лейтенант развернул второй отчет. — Во вторник, в семь восемнадцать вечера, мисс Мэдисон позвонила офицеру Риду на пейджер и попросила срочно с ней встретиться. Он приехал к ней домой в начале девятого. Заявительница опять-таки пребывала в состоянии сильного возбуждения. Сообщила, что получила еще один звонок угрожающего характера и сразу же набрала номер пейджера Рида. Тот же голос, тот же мужчина. Содержание сообщения примерно такое же, что и раньше.

Марино начал читать отчет: