Суррогаты

— Знахарка?!.. — едва справилась с волнением девчонка.

— Божье создание, а не тварь, как все люди на земле… — озадачила старуха своим очередным заявлением.

— У нас тут это… больной… — напомнил Пётр.

— Так чё встал — тащы в дом на полог…

Юлька сразу приглянулась старухе. Кому-то же надо было по женской линии передать свой дар, а не проклятие. Да, не ухожена и не прибрана — сама, а заодно и изба. Ну так живёт одна на отшибе в глуши. И не живёт, а выживает. Кто знает как, а возможно и из ума давно уже.

— Помогай, давай, — озадачила старуха девицу.

— А что делать надо?

— Воды принеси…

— Ага… А где взять?

— Во дворе в колодце…

— Где-где?

— Сваво дружка подключи, он шибко разберётся — шустрый малый. Ох, смотри, девка…

Старуха в очередной раз выставила напоказ все свои зубы, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Юльку аж передёрнуло. Но она сдержалась, ничего не сказав в ответ, зато подумала, чего и было достаточно для хозяйки избушки-развалюшки.

— Потерпи, солдатик, ща вылечу тя, я бабка добрая, не яга, хошь и Ядвига…

Юлька слышала краем уха её слова, снова перепугалась.

— Воды давай… — ошарашила она своим неожиданным появлением Петра.

— А… — вскочил тот с покосившейся лавки, как и дом.

— Спишь что ли?!

— Кто — я? Не мог…

— Мне не гони, лучше за водой…

— Куда и с чем?

— Придумай что-нибудь! Ты же мужик!

Петро расстарался настолько, насколько это было возможно в данной непростой ситуации.

— Ну, ты где шляешьси… — обронила старуха в адрес юной помощницы. — Тряпки давай. Начинай вытирать кровь с тела и грязь! Да в раны не занеси!

— Так он… он… — застеснялась она, потеряв дар речи. — Голый!

— Чё-то не так — у него или у тя?

— А… — не поняла Юлька старуху.

— Мужика не видела… — усмехнулась Ядвига.

— Видела…

— В штанах?

— Почему — в трусах…

— Это с карманами?

— Да, шортами называются…

— Не считается… — словно издевалась старуха над девицей. — Да не стой ты, дылда! Начинай приводить человека в порядок, пока я буду варить…

— Отраву?

— Отвар, дурья башка! И принесла нелёгкая мне непутёвую помощницу на старости лет! А надеялась, дура старая, передать свои знания и секрет…

— Колдовства?

— Целительства! Знахарка я! Не путай…

— Это вы — меня, бабушка…

— Наконец-то доброго слова дождалась… Небось, голодная?

— А как же он? — кивнула она в сторону Азаровского.

— Успеешь ещо поглазеть на его голого… Прочь…

— Хм, — хмыкнула Юлька, подумав про себя: "Странная какая-то она!"

— В сарай загляни… — бросила напоследок старуха.

— И чего я там не видела? — пробормотала тихо Юлька про себя, снова стреножив Петра на этот раз у окна.

— Подглядывал — за нами?

— А чё это бабка задумала?

— Чё-чё? То самое, что видел! Поднять решила мужика.

— Как?!

— А вот так! Для того и раздела!

— Не понял!?

— Ну ты сельпо! Деревня!

— Городская выискалась!

— Да, я из посёлка городского типа…

— Типа — не считается!

— Есть хочешь?

— А есть чего?

— Не знаю, но бабка советовала заглянуть в какую-то сараюшку. И где она привиделась ей тут? — завертела Юлька головой по сторонам, рыкая глазами в поисках иного дряхлого строения покосившегося от времени, а обязательно должно было зарасти травой и покрыться мхом, сливаясь с окружающей местностью.

Пётр и на этот раз расстарался, наткнувшись в высокой траве на нечто, что ни на словах не описать, не умом ни понять. Берлога, нежели землянка.

— М-да, сарай… Однако… — не удержалась Юлька. — Чё встал? Ждёшь, что бы я открыла его?

— А я прикрою, — перехватил оружие Петро, пожалев: нет гранаты. А то бы точно проверил при помощи неё наличие там живых организмов.

Обошлось. Никто не выскочил, но и не закопошился внутри.

— Сюда бы лучину — посветить, — окунулся он кромешную тьму и холод.

Юлька проявила незаурядную смекалку, воспользовавшись карманным зеркальцем. Без него и без расчёски никуда — барышня.

Проникнув в тёмное царство мрака, лучик света заскользил по стенам. Пётр не поверил в увиденное — затих.

— Ну чё там? Чего молчишь и не мычишь? Есть чем поживиться? — не вытерпела подруга.

— Ты только глянь, — прорезалась у него речь снаружи. Он держал в руке консервную банку и довольно тяжёлую, а внушительных размеров.

— Это чё, и такое?

— Если правильно думаю — тушёнка. Но очень старая… В таких банках сейчас не выпускают. Даже в армии, когда мой… — Он запнулся. — Короче, надо вскрыть и попробовать — съедобна ли!

Ему не хотелось отравить подругу. Хотя та сама готова была рискнуть выступить в качестве дегустатора.

— Пахнет вроде недурно, — потянул Петро носом аромат, исходящий от открытой банки тушёнки.

— Ты пробуй, а не принюхивайся! Чай не духи, ландышами пахнуть не будешь! — не терпелось подруге ощутить на вкус армейский "деликатес". А уже и слюни текли. Облизнулась, глотая их.

Петро с опаской облизнул жир с ножа.

— Не сало, но…

— От хохол!

— Тю, хохлуха!

Не выдержав, Юлька вырвала у него из рук банку и сунула пальцы, выгребая огромный кусок мяса с салом — запихнула в рот.

— У-у-у… — закачала она головой. Ей казалось: отродясь ничего вкусней не ела.

— А бабка запасливая попалась, — отметил в свою очередь Петро. — Партизанка, блин, как и мы!