Суррогаты

Азаровский должен был либо согласиться, либо воспротивиться. Всё-таки счёл доводы прапорщика уместными. Куда они одни с таким багажом, больше подобным на груз балластом вместо боевого экипажа, хотя все делом доказали: не стоит никого из них сбрасывать со счёта, и сами открыли его в отношении неведомого противника. На каждом из них как минимум по десятку суррогатов, если не больше. А Москаленко так и вовсе отличился. Ещё надо было суметь при наличии одной ручной гранаты положить более сотни пехов примитивных солдат апокалипсиса. И хоть бы хны. Даже испугаться не успел. Зато начал заикаться. Но опять же проблемы с речью ни в счёт. Одно слово — герой.

Недолго он оставался им. Отпрыск Панасюка накинулся на него с кулаками. Заорал вне себя.

— У-у-уберите ег-гы-го от мы-меня-а-а… — закрылся руками Москаленко от парня.

— Что происходит, Тарас? — вмешался Азаровский.

— Ви-ви… — завизжал тот, как свинья, — …инит мы-меня в гы-гибели о-о-отца…

— Неужели… правда!?..

— Это он гад, взорвал арсенал! Гранату выронил и нас подорвал в хате вместо карателей! — зашёлся Пётр.

— Тю, Петро… — застопорил Онищенко ход зенитки. — Будя! Ну, будя…

Прапорщик обнял его по-отечески.

— Чай, родная кровиночка — дядько! Нэ брошу! Слышь, Петро? Послухай мини! Отца тоби не вернуты! Ты нужон нам — зде! Опомнись, сынку!

— Дидку… — зарыдал тому в грудь Петро.

— То добре, хлопче, поплакай… Поплакай… — покатилась скупая мужская слеза по суровому лицу старшего прапорщика. — Пробачай, хлопци…

Азаровский и слова поперёк не сказал, притом, что они теряли время.

…Справившись с эмоциями, экипаж собрался с новыми силами на борьбу с суррогатами.

— Шоб ни одного поганца не пропущаты! — запустил двигатель Онищенко.

"Тунгуска" на скорости влетела в расположение разорённой воинской части, пошла по асфальтовому покрытию вдоль разрушенных строений, угрожающе водя стволами зенитных орудий, выискивая цели. Пока не встала колом у раскрытых боксов ангара механической части.

Наружу подались люди.

— Военные… — выдал некто, кто наблюдал за ними, не сдержав эмоций. — Братцы…

— Куды, пес? Лежаты! — лягнул того иной спутник в зад, валя наземь.

Люди у самоходной зенитки замерли, а один взялся за оружие, приложившись к оптическому прицелу, направив ствол в направлении парочки потревожившей их. Заметил обоих, призывая жестом присоединиться к ним.

— Не эти… — не знал дезертир, с кем столкнулись, а до сих пор имели дело.

Те, кто побеспокоил их, оказались людьми, поскольку будь кем-то другими — расстреляли бы, не задумываясь о последствиях. Эти же напротив призывали.

— Мини и зде дюже добре… — отказался сдаваться на милость людей при оружии подельник солдата не ставшего дезертиром. Но по-прежнему оставался безоружным, как и урка при нём.

— Уголовник пусть тоже встанет, — подал голос майор.

— Шакал… — заскрежетал зубами тот.

Деваться некуда, пришлось подняться, но в случае чего не собирался сдаваться.

— Кто такие — и так понятно, — занялся ими Азаровский, продолжая держать обоих на расстоянии, но никак не в прицеле оружия — опустил, не распаляя выживших людей, и, похоже, что из ума. — Вопрос будет другим: вы с нами или…

— Сами по сиби… — ответил поспешно уголовник.

— ФИО…

— ХУЯ…

— Типа шутка?

— Типа… — выдал мрачный тип.

— А твоя фамилия? — обратился Азаровский к солдату.

— Нечипорук…

— Рядовой?

— Та ни, сержант… молодший…

— Вот что я тебе скажу, сержант, — продолжил с ним общение Азаровский по долгу службы и ввиду наличия офицерского звания. — Приказывать я тебе не могу, хотя… Да что скрывать… Нам люди нужны — бойцы! Понимаешь меня?

— Так…

— Геть… — не сдержался уголовник.

— А ты вообще молчи! С тобой будет отдельный разговор и после…

А чего — Азаровский не уточнил.

— Вертухай… — поднял хай зек.

Пришлось приструнить — выстрелить, и не из "СВУ-А", а табельного оружия, сбивая шапку с головы бунтаря. Тот сразу притих, подобрав головной убор с земли, обнаружив на нём входное отверстие.

С майором КГБ не забалуешь.

— Ну, так чего скажешь, сержант? Ты с кем — с нами дальше или с ним?

— Оружие дадите?

— А то, как же без него, сам понимаешь: теперь даже простым людям никуда без ружья нельзя! Кругом же эти… Одно слово — оккупанты!

— Москаль… — оскалился в очередной раз уголовник.

— Бульбаш — и хватит на том! Пора мне разобраться с тобой…

— Вже?

— А чё тянуть-то? Толку от тебя, да и оружие давать себе дороже!

— Трухнул, гражданин начальник?

— Не я — сам! А ещё уголовник!

— Ты мини не стыди! У самого е чым пристыдить!

— Лады, свободен…

— Как? — обескуражил уголовника своим неожиданным заявлением Азаровский.

— Как сопля в полёте.

— А в спину не выстрелишь?

— Да на тя пулю грех тратить, лучше на тех, кого сам видел…

— Звери! У мини свои з ними счёты…

— Вот и иди с Богом…

— А мне с вами — дозволяеты?

— Рискни…

— А як жа…

Пришлось майору поделиться — выдать солдату автомат, а вот уголовнику удружил иной вид оружия — холодное. Тот сам попросил воронёный клинок. Перекинул его в руке — с одной на другую.

— Для сельской местности сойдёт, — ухмыльнулся Азаровский.

— Спецназ?

— Прямо в глаз…

— Алмаз… — догадался уголовник. — Комитетчик!