Суррогат

– Вы разочарованы? – спросила Анна.

– Разочарован?! – Росса буквально осветила счастливая улыбка. – Да я безмерно счастлив! Наука, да что такое наука? А здесь уже эпоха! Жизнь! Человеческие взаимоотношения! Космос, наконец! Не разочарован, а безумно счастлив! Какую историю вы мне поведали, надо оповестить Александра Павловича!

– Это завтра, – сказала Анна. – А сегодня всем спать! Ой, Стэлка уже спит вовсю!

– А она дочь Лии? – Росс внимательно смотрел на спящую Стэлку. – И она держалась, как вы говорили только что, на дельфине? Вообще это невозможно, но она далеко не простой ребенок. Значит, она что-то среднее между иммуноандроидом и человеком. Да, дела! С ума сойти! Скажите, Анна, а вы случайно не андроид? – немного шутя добавил Росс.

– О нет! – ответила Анна. – Я не андроид, но знаю прилично. Лия многому научила. И вообще, как я думаю, она умела воздействовать на мозг так, что он у простого человека приобретал иные свойства. Свойства логик второго порядка. А при втором порядке мы выходим на синергетический эффект. Да и вообще, любая программа для робота – это слишком тяжело, большой вес. Любое движение, даже движение пальцем, требует программы.

– И вот поэтому включаются алгоритмы! – произнес Росс. – Это и проще и дешевле!

– В общем, именно так! – подтвердила Анна.

– Мне надо было во многом разобраться, – Росс был задумчив. – Вообще с помощью алгоритмов можно смоделировать все. Знать только принципы и ввести определенные ограничения, вернее, даже ограничения создадут принципы. Объяснить не образ действия, а его построение. То есть по какому принципу построится действие. А поиск этого всего – не что иное как творчество. Творческий андроид с иммунной системой, не позволяющий нарушить процесс чужеродным командам. И он сам может и моделировать. А вот эмоции, ну, скажем, юмор, ему уже взять не под силу. Вообще эмоции его будут отвлекать. А творчество связано с эмоциями, если их нет, то мы приходим к новому пониманию творчества. Вообще это тогда полный коллапс! И вот почему андроиды все-таки очеловечивались, выполняя команды и задания в космосе. Только живым существам присущ процесс размножения, а он связан с эмоциями. Животное не может выйти на логику второго порядка, но оно живет своей жизнью. Высокое творчество присуще только человеку, а животное его не поймет. Но у животных и у человека есть эмоции. Человеку вообще присуща любовь. До чего же мы дошли, создавая иммуноандроидов! Робот будет не просто творческим и не просто выбирать решения, он сможет стать эмоциональным! – Росс умолк.

– Вы еще не знаете иммуников, – сказала Анна. – Лия одна чего стоила. Сколько в ней благородства! Вот так, Альфред! Давайте на боковую. Утро вечера мудренее!

– Да! Кстати, совсем забыл! – вдруг воскликнул Семен. – Я ведь тут зеркало обнаружил. Весьма забавное!

– Кривое, что ли? – сыронизировал Альфред.

– Да нет, уважаемый Альфред, зеркало-то прямое, а вот то, что показывает, то, так сказать, хуже всякой кривизны! – сказал Семен.

– И что же оно такое показывает? – опять с иронией спросил Альфред, смотря на Семена.

– Совесть, – кротко ответил тот.

– Покажите мне, где это, – Альфред резко посерьезнел.

– Конечно, завтра, а сегодня спать. Спокойной ночи, Альфред, – и Семен пошел к себе. Анна последовала за ним, прихватив Стэлку. Улегся и Алексей.

– Какой тут, к шутам, сон, – пробормотал улегшийся Альфред и тут же заснул.

А утром он уже звонил Нечаеву. Альфред просил его о встрече, назначил, где. Нечаев собрался тут же, более чем удивленный звонком Росса. Ведь он ждал его у себя, а тут вот как вышло. Анна осталась со Стэлкой, Семен сел за руль, Альфред и Алексей уместились в кабине. Мотор завелся, и они поехали к месту, где было зеркало, да так чтобы по пути прихватить Нечаева. Через некоторое время на дороге появился Александр Павлович.

– Александр Павлович, приветствую вас! – Росс открыл кабину. – Товарищи, я тогда в кузов! А Александр Павлович в кабину! Семен и Алексей переглянулись.

– Леха, давай полезай, – сказал Семен.

Алексей послушно полез в кузов.

– Товарищи, да это ничего, я в кузов! – растерялся Росс.

– Так, давайте Нечаева сюда, – сказал Семен. – Альфред! Сюда же! Все, поехали!

– Ой, неловко, – молвил Росс. – Все-таки, может, я?

– А может, я? – с иронией спросил Нечаев. – Кстати, Александр Павлович! – Нечаев представился Семену. Семен представился тоже, в ответ кивнув головой. Так они проехали некоторое расстояние, как вдруг машина заглохла.

– Что за ерунда? – встревожился Семен. – Такое впервые!

Семен вылез из машины. Осмотрел – все как будто в норме. Пробовал завести – нет, и все тут! Пришлось идти пешком. Пройдя пару кварталов, они подошли к месту.

– Вот он, нехороший дом! – проговорил Семен. – Ну, что же, пойдемте!