Суровый урок

Низкий потолок в холле был из толстых дубовых балок, деревянный пол натерт, громадный камин занимал одну из стен. Холл был безукоризненно чист, но от него веяло холодом. Дубовому комоду у стены явно не хватало кувшина с букетом ярких цветов; полу — разноцветного ковра. На верхние этажи вела лестница с солидными резными столбиками и сильно потертыми дубовыми ступеньками. Сквозь окно в середине лестницы, на повороте, лился мягкий солнечный свет; и вновь, любуясь тяжелой резной люстрой, которая свисала с потолка, Сара удивилась, почему никому не пришло в голову положить на подоконник удобную, мягкую подушку, и подумала, каким холодным кажется дом, несмотря на всю эту чистоту.

— Так ты дома один? — спросила она Роберта, когда тот взял ее за руку и потянул к одной из дверей, выходивших в холл.

— Да, отец на работе.

— А миссис Джекобс вернется?

— Нет, — Роберт покачал головой, — по крайней мере пока я здесь. Она сказала, что дети — это сущее наказание и есть много мест, где можно найти себе работу, не встречаясь с ними.

Слезы выступили у него на глазах, когда он повернулся и взглянул на нее.

— Отец рассердится на меня, правда? Но я не виноват, что пролил молоко. Я поскользнулся на полу…

Гнев и отвращение охватили Сару. Какой отец может оставить своего ребенка на попечение такой женщины, как миссис Джекобс, и как эта женщина может бросить шестилетнего малыша, такого беспомощного, одного!

Роберт толкнул дверь, которая, как поняла Сара, вела в кухню. Она еще больше рассердилась, когда увидела на полу молочную лужу, в ней плавали мелкие осколки стекла. Так миссис Джекобс ушла, даже не убрав?

Сара начала вытирать лужу и подбирать осколки. Пока она этим занималась, Роберт, со слезами на глазах, рассказывал, как все случилось: ему было трудно дотянуться до холодильника, где стояло молоко, оно пролилось, когда он наливал его себе в кашу.

Когда Сара представила себе, как он подтащил к холодильнику стул и влез на него, чтобы открыть дверцу, а миссис Джекобс все это время, по-видимому, спокойно сидела и пила чай, Сара так рассвирепела, что, будь сейчас здесь миссис Джекобс или Грей, им пришлось бы плохо.

Миссис Джекобс, несомненно, должна была знать, что маленькому мальчику опасно влезать на стул и открывать холодильник и уж в любом случае он не должен сам доставать свой завтрак. Но Сара все же поинтересовалась, почему миссис Джекобс не налила ему молока сама.

— Она сказала, что это не ее дело — меня кормить, — ответил Роберт. — И вообще она была очень сердита и сказала, что я не заслужил завтрака после всего, что я вчера сделал. Она сказала, что меня надо наказать и запереть в комнате. — Его лицо потемнело от беспокойства. — Вы не скажете… не скажете отцу, что я разлил молоко, не скажете, Сара?

— Нет, конечно, если ты этого не хочешь, — заверила его Сара, мысленно перекрестившись. У нее было твердое намерение сообщить Грею Филипсу, что она думает о человеке, который оставляет маленького сына на попечение такой особы.

Время приближалось к обеду; Сара открыла холодильник и с негодованием уставилась на его содержимое. Морозильная камера была забита пакетами готовых замороженных блюд, но, насколько она могла видеть, там не было ничего достаточно питательного для ребенка: ни свежих фруктов, ни овощей; в холодильнике не было абсолютно ничего, что хоть как-то напоминало о нормальном, сбалансированном питании.

В хлебнице, когда она ее наконец нашла, лежала лишь половина очень неаппетитной сухой булки, хотя был хороший запас всякого рода печенья.

— Роберт, мы едем за покупками, — заявила Сара.

На улице было достаточно тепло, и Роберт остался в рубашке и шортах. Перед уходом Сара отыскала в сумке конверт и написала короткую записку Грею — на тот невероятный случай, если миссис Джекобс вдруг сообщила ему, что ушла и оставила Роберта одного, а Грей приедет домой узнать, все ли в порядке, — и положила эту записку на кухонном столе.

У Сары не было ключей, поэтому она оставила заднюю дверь незапертой, и молила Бога, чтобы в их отсутствие никто не влез в дом.

В ближайшем городке был хороший магазин, и ехать в Лудлоу не понадобилось. Сара припарковала машину около магазина, взяла тележку и спросила Роберта, что бы ему хотелось на обед. Из его слов она поняла, что мать, по-видимому, кормила его здоровой пищей.

Однако, когда она упомянула о матери, Роберт покачал головой и, к ее удивлению, ответил:

— Я не жил с мамой и Томом. Я жил с Наной. У мамы в доме мне не было места, и кроме того… — Он усмехнулся и сказал угрюмо: — Том меня не любил. А Питера отец очень любил, — добавил он с сожалением, заставив Сару оторваться от полок с продуктами.

— Питера? — спросила она.

— Это мой школьный товарищ. Он живет с папой и мамой. Его папа всегда с ним играет и учит его играть в футбол, — сообщил он с завистью.