Суровые времена. Тьма

— Он идет на штурм сегодня! Прямо сейчас! Они выходили на позиции, когда я спускался сюда. Я-то думал, все будет как обычно… Словом, лучше поднять всех по тревоге.

Собрав все оставшиеся силы, я поспешил назад, объявляя общую тревогу всем встречным.

9

Тенекрут не спешил. Отряд занял позиции на стене. Ведомая нами орда таглиосцев приготовилась к бою, как только могла. Я разослал предупреждения Могабе и глашатаю нюень бао, Кы Даму. Могаба, конечно, тупица и безумец, но не безнадежный дурак. И, если Гоблин заявляет, что беда близка, выслушает.

Повсюду зазвучали сигналы тревоги. Из-за стены немедля раздались возгласы злобного разочарования.

Тут и гражданское население начало реагировать. Темные улицы объял страх — судя по ощущениям, куда сильнее прежнего. Как всегда, джайкури, что постарше, вспомнили первое появление Хозяев Теней. Тогда первая волна атакующих состояла из смертоносных искр тьмы.

— Одноглазый! Тени там есть?

— И не может быть. Им сюда от самого Тенелова добираться. Длиннотень, наверное, этим занимается.

— Хорошо.

Мне уже доводилось видеть, что может натворить Тень. Одно скажу: джайкури совершенно правильно их боятся.

— Хотя некоторую долю волшбы могу тебе обещать. Уже назрело.

— За что я тебя, коротышку, люблю — здорово умеешь ободрить.

Я окинул взглядом стену рядом с нашим сектором. Разглядеть удалось не много, однако, похоже было на то, что нападающим подготовлена надлежащая встреча.

Впрочем, если Тенекрут и оправился, это еще ничего не значит.

— Мурген!

— Что?

— Оглянись!

Я оглянулся.

Глашатай Кы Дам в сопровождении сына и нескольких внуков при помощи жестов испрашивал позволения подняться к бойницам. При оружии был только его сын, коренастый, бесстрастный мужик; по слухам, мастер в обращении с мечом.

— Добро пожаловать, — кивнул я.

С виду глашатай на тыщу лет старше нашего Одноглазого, однако ему хватило бодрости взойти наверх без посторонней помощи. Не отяжелили его годы, что и говорить. Волосы его — те, что уцелели — были расчесаны на прямой пробор, обрамляя лицо легкими белыми прядями. Судя по пятнам на коже, он страдал какой-то печеночной хворью. В целом же кожа его поблекла от старости, и глашатай был светлее даже некоторых из нас, северян.

Он слегка поклонился.

Я ответил тем же манером, постаравшись в точности повторить его поклон. Это должно было означать приветствие меж равными и прибавить несколько очков в мою пользу — я ведь, хоть и юн годами, все равно являлся старшим, поскольку он находился на территории Отряда, а в Отряде главный — я.

Я изо всех сил старался быть вежливым с глашатаем и беспрестанно напоминал ребятам, чтобы относились к нюень бао уважительно и бережно — даже в случаях провокаций. Я пытался вдохновить их на более тесные, нежели обычно, отношения.

В этих чужих краях у нас нигде нет друзей.

Кы Дам обратился взглядом к темнеющей равнине. Осанка, его была строга. Многие джайкури были уверены, что он — волшебник. Гоблин же с Одноглазым говорили, что его можно назвать ведьмаком в устаревшем смысле этого слова — как мудрого, много изведавшего человека.

Старик глубоко вдохнул, словно бы укрепляя силы своей ауры:

— В эту ночь будет не так, как всегда.

Говорил он на общетаглиосском — и без малейшего акцента:

— Их повелитель восстановил свои силы.

Строго взглянув на меня, перевел взгляд на Гоблина с Одноглазым:

— О. Хм-м.

— Ты совершенно прав.

Я в свою очередь обратил внимание на сопровождавших глашатая. Мастер клинка казался слишком уж толстым и неуклюжим для своей репутации.

Внуки выглядели в точности как обыкновенные мужчины нюень бао в расцвете сил. Будто бы, улыбнувшись либо еще как-то выразив свои чувства, лишатся собственной души. Словно, выражаясь словами Гоблина, по кактусу у них в заду сидит.

Оставив Кы Дама вглядываться в ночь, я вернулся к своим делам. Сопровождавшие его, как могли, старались не путаться под ногами.

Подошел Бадья:

— Все готово, командир.

Судя по возгласам, люди Хозяина Теней также были готовы начинать. Горны их заревели, точно стадо быков в охоте.

— Ну, это ненадолго, — проворчал я.

Они могли бы отложить это дело еще лет на двадцать. Я бы не возражал. Мне спешить некуда.

С улицы к нам взбежал вестовой из таглиосцев, сквозь сбившееся дыхание выдавивший, что меня хочет видеть Могаба.

— Иду. Скажи, минут через пять, — Я вгляделся в темноту, — Бадья, остаешься за старшего.

— Ну да. Только еще одного клоуна в Отряде здесь не хватало.

— Сокрушу!

Кы Дам что-то сказал. Мастер меча, сощурившись, принялся вглядываться во мрак. На пол-удара сердца в холмах что-то блеснуло. Звезда? Отблеск звезды? Нет. Ночь была холодна, пасмурна и дождлива.

— Каменный Воин, — заговорил глашатай, — случившееся может быть значительнее, чем его сиюминутное проявление.

— Возможно. — Что значит это «Каменный Воин»? — Номы, в отличие от нюень бао, не воины. Мы — солдаты.

Ум старика тоже не утратил проворства.

— Как пожелаешь, Каменный Солдат. Все может оказаться не тем, чем выглядит.

Интересно, он по дороге сюда до этого додумался?