Супруга для Сима

— Руфь — большой знаток самолетов малой авиации. И она обещает завтра помочь мне советом в части выбора машины. Вот она-то и доставит тебя ко мне.

— Кто, Руфь?

— Совершенно верно, — подтвердила Руфь, которая к этому моменту вновь вошла в дом и теперь стояла рядом с Рэнди. — Мы полетим завтра утром.

Джефф, очевидно, услышал эти слова и, прежде чем Рэнди смогла что-либо возразить, бодро произнес:

— Ну, значит, договорились! До свидания, Мирри, — а потом добавил более громко: — До свидания, Руфь!

И положил трубку.

Потрясенная до глубины души, Рэнди повернулась к Руфи, но эта удивительная девица просто закурила следующую сигарету и, откинувшись на спинку стула, стала смотреть, как, извиваясь, поднимается вверх тонкая струйка голубого дыма. Она казалась вполне довольной собой.

Совершенно расстроенная, Рэнди повернулась и вышла из столовой.

Она нашла миссис Файф в огороде. Экономка наставляла одного из мальчиков, как нужно поливать грядки, на которых росла зелень.

— С этим своим усердием они погубят мне всю петрушку! — пожаловалась она на чрезмерное увлажнение растений.

— Завтра Руфь и я, — уныло произнесла Рэнди, — вылетаем в Вудоуэдду. К обеду, наверное, мы не вернемся.

Должно быть, миссис Файф приписала отсутствие энтузиазма в голосе Рэнди сомнениям последней в летной квалификации Руфи. Желая успокоить ее, добрая женщина сказала:

— Руфь — самый настоящий летчик.

Рэнди кивнула в ответ и побрела в конюшню, не желая возвращаться к Руфи и к дальнейшим разоблачительным расспросам, которые, как она знала, непременно должны последовать вновь. Она вошла в денник, и тут же доверчивый теплый нос и бархатистое ухо лошади рассеяли ее дурное настроение. «Еще один вид терапии», — с благодарностью подумала Рэнди, лаская Шоколадку.

— Она, кажется, на сносях, верно? — Это говорила Руфь, она подошла и встала рядом с Рэнди.

Рэнди почувствовала себя уязвленной, ведь сама она не могла определить, что Шоколадка беременна.

Тем временем Руфь опустилась на корточки и ловко — во всяком случае, так это выглядело со стороны — ощупала живот лошади. Рэнди почувствовала острую зависть к таким способностям. Ведь и она тоже родилась и воспитывалась в сельских условиях; там же она зарабатывала себе на жизнь. Но при всем этом ее не назовешь настоящей фермершей, такой, какой, несомненно, была Руфь.

А Руфь говорила озабоченно:

— Тут есть небольшое осложнение. Возможно, потребуется помощь ветеринара.

— У Сима наверняка есть ветеринар. — Рэнди чувствовала, что не отвечает, а скорее огрызается, но ничего не могла с собой поделать.

Даже если Руфь и заметила ее раздражение, она игнорировала его.

— Однако до него далеко, — сказала она по-прежнему озабоченным тоном, снова ощупала живот лошади и добавила: — Но раз я буду здесь, можно не беспокоиться.

И снова Рэнди почувствовала, что у нее нет сил выносить все это.

До конца дня она избегала общества Руфи, да и не только она одна. Близнецы старались держаться от гостьи как можно дальше, а миссис Файф не выходила из кухни.

Ужинали Руфь и Рэнди вдвоем.

— А как вы намереваетесь поступить с близнецами? — спросила Рэнди.

— Да уж надеюсь, что так же, как и они со мной, — с чувством ответила Руфь. Она уже рассказывала Рэнди о пережитых гонениях.

— Их, как ненужную вещь, слишком часто передавали из рук в руки. — Рэнди попыталась оправдать детей.

— Рук было много, это верно. Но твердой руки не было. Если бы это было в моей власти, я бы еще взяла арапник. Да только Сим не позволял этого. Просто удивительно, как он потворствовал им.

— И тем не менее никогда не испытывал к ним родительских чувств.

— А ты думаешь, эти маленькие дикари понимают, что это такое?

— Да, — твердо ответила Рэнди.

Руфь пристально посмотрела на Рэнди.

— А сама ты что думаешь по данному поводу? — спросила она.

— По поводу близнецов?

— По поводу родительских чувств.

Рэнди встала и подошла к большому старинному буфету, на котором миссис Файф обычно раскладывала тарелки перед подачей к столу.

— Еще кофе, Руфь? — спросила она.

Руфь не сразу ответила на ее предложение, и Рэнди испугалась, что та и дальше будет расспрашивать ее о родительских чувствах. Больше всего на свете Рэнди не хотелось исповедоваться перед Руфью. Но видно, Руфь тоже решила не развивать эту тему.

— Нет, — сказала она, — я отправляюсь спать, да и тебе, Рэнди, рекомендую лечь пораньше. На тот случай, если ты опасаешься полета со мной, могу сказать, что я отношусь к этому делу очень серьезно и не хочу, чтобы мой хороший сон перед вылетом был испорчен избытком кофеина в организме. — Руфь коротко хохотнула и добавила: — Так что не нужно тревожиться и бояться.

— Я и не тревожусь, — сказала Рэнди, — по этому поводу.

Однако она провела беспокойную ночь и на следующее утро была рада тому, что ей не нужно вести самолет. Руфь, напротив, была полна энергии. Она даже прогнала из-за руля джипа водителя-аборигена, сказав, что тот сможет повести машину на обратном пути.

— Люблю движение, — сказала она Рэнди, — люблю управлять машинами!