Супруг-незнакомец

Он не очень верил, что она вдруг станет прекрасной матерью, и не стал бы строить будущее Рафика на такой зыбкой почве. Но его сын еще совсем маленький, и в дальнейшем люди будут входить в его жизнь на короткое время и снова уходить из нее. Учителя, друзья. Даже Калила, которой из-за артрита скоро трудно будет заботиться о нем. Люди приходят и уходят. От этого Адан не сможет уберечь сына.

Изабелла смотрела на него сверху вниз, взгляд ее был обеспокоенным и грустным.

От нее все еще пахло тропическими цветами. Цветами, кофе и пряной сладостью кардамона, которым он был приправлен. Адану вдруг подумалось, что ее губы сейчас, наверное, сладкие и пряные на вкус.

– Что ты решил, Адан? – спросила она. Ее голос был густым и бархатным.

Он отбросил мысли о поцелуе.

– Я дам тебе провести с нами две недели. – Он решил, что единственный способ убедить ее, что она не создана для материнства, – позволить ей провести какое-то время с Рафиком. Она уже ушла однажды – не важно, по какой причине, – и сделает это еще раз. Она казалась совершенно спокойной, и все же от него не ускользнул едва уловимый вздох.

– Две недели, – твердо повторил он. – Но ты не должна говорить ему, что ты – его мать. Не нужно смущать его.

– Но я же действительно его мать, – ответила она.

– Условия таковы, Изабелла. Прими их или уйди.

Она откинула голову:

– Кем же я буду ему в таком случае?

Адан пожал плечами:

– Няней. Учительницей. Кем-то, кто не останется надолго.

Она поставила кофе на столик. Тонкий фарфор задребезжал, выдавая ее волнение. Или гнев. Он вынужден был признать, что она в состоянии справляться с нервами и сдерживать себя.

– И что будет потом?

– Там будет видно. – Это было все, что он мог ей сказать. Потому что, если бы он сказал о своей надежде развестись с ней через две недели, она наверняка решила бы бороться. Коронация в любом случае не была назначена в ближайшее время, потому что по законам Джафара был необходим хотя бы трехнедельный траур.

Она наклонила голову, обдумывая его слова, скрестив руки на груди. Адана охватила волна жара от того, как округлости ее грудей выступили в вырезе шелкового топа.

– Ты знаешь, что я соглашусь. Разве у меня есть выбор? Я сделаю все, чтобы быть с моим ребенком. И я забочусь о благе Рафика так же, как и ты. Я не скажу ему, что я – его мать.

Он наклонил голову:

– Спасибо.

– Это не ради тебя, – бросила она. – Это ради Рафика. Ты прав, его не нужно смущать сейчас. Он слишком мал, чтобы понять ситуацию, и я не стану использовать его в наших с тобой делах. Пока мы не уладим между собой все вопросы, жизнь Рафика должна оставаться прежней.

Она была так не похожа на себя прежнюю. Женщина, которая стояла перед ним, сверкала, словно фейерверк, рассыпая искры праведного гнева. А та женщина, которой она была раньше, покорно кивнула бы, принимая любое его решение.

Как Жасмин, подумал он. Нет, Жасмин была безупречна и совершенно не похожа ни на прежнюю Изабеллу, ни на теперешнюю. Жасмин не горела бы в ночи. Она бы мягко сияла. Она не стала бы бросать ему вызов.

Но в этом и не возникло бы необходимости. Он и Жасмин были друзьями. Между ними не могло быть никаких искр.

– Очень хорошо, – сказал он. – Завтра мы переезжаем в глубь страны, во Дворец Бабочек. Там меньше народу, меньше глаз.

Было лучше, чтобы о ее возвращении в Джафар не было широко известно. Его личный персонал знал об этом, разумеется. Но они были преданными людьми и умели держать язык за зубами. Он был публичный человек, но в этом деле он хотел сохранить конфиденциальность. Похоже, она поняла его и просто кивнула.

– Адан, – позвала она, когда он повернулся, чтобы уйти.

Он остановился:

– Да?

– Я хочу поговорить с отцом. – Она закусила пухлую нижнюю губу, которую ему так хотелось целовать.

Он ощутил предательское покалывание у основания позвоночника. Адан подавил свое желание. Он не мог позволить себе такие мысли о ней. Это противоречило его планам.

– Он – единственный, кто знает правду о том, что произошло, – продолжила она.

Адан ощутил разочарование. Он тоже очень хотел поговорить с Хасаном Маро и узнать правду.

– Твоего отца нет в стране.

Она, видимо, ушла в себя, ссутулилась.

– Что ж, этого следовало ожидать.

Он внезапно обнаружил, что хочет обнять ее и утешить. Но он не стал этого делать.

«Так зачем же ты берешь ее с собой во Дворец Бабочек и позволяешь провести время с Рафиком?» – спросил он себя.

Потому что ему нужно ее согласие на развод. Это было единственной причиной, помимо секретности. Они будут изолированы от мира, но у него будет множество дел. На нем лежит ответственность за целый народ. И он никогда не будет наедине с Изабеллой. Там будут Калила, Махмуд и небольшой штат прислуги.

Днем он будет проводить время с ней и Рафиком. А вечером они будут расходиться по отдельным комнатам.

– Я распорядился, чтобы Хасана привели ко мне, когда он вернется, – сказал он. – Это лучшее, что я могу сделать.

– Прекрасно. А теперь, если ты не возражаешь, я отправлюсь спать. У меня был долгий день.

– Конечно, – сказал он, широким жестом приглашая ее войти внутрь.