Супрематизм. Мир как беспредметность

Каждый материал имеет в себе силу движения разных степеней, каждая таковая степень находится в системе вселенной, почему мы ее и различаем и устанавливаем ее место. Но мы этого не ощущаем, потому что все явления соотносятся с явлениями между собой на земле и к самому земному шару. <Мы> находимся в весьма обывательском состоянии, но стоит только обывателю взглянуть в телескоп, то его обывательское отношение изменится, он почувствует себя в некоторой другой силе и связи — вселенность потрясет его новым взаимоотношением. Но это будет относиться к телескопическому полю. А земной шар, на котором он стоит, ему опять покажется выведенным из строя Вселенной, — помещенным где-либо в сторонке, не имеющим никакого отношения ни к пространству, ни движению, ни мраку, через который он несется тысячелетия, не зная куда и зачем. Такова действительность, творимая только отношениями, которые никогда не дадут подлинной яви.

27. Стройность нашей культуры построена на обывательских состояниях утилитаризма, — порождая мертвецкое вычисление инженера, <они> мешают развить силу форм отвлечениям. Происходит это потому, что культура форм-связана с приспособляемостью к вопросу харчевому. Искусство же не связано в своем строении, ему не нужно перетаскивать ни капусты, ни огурцов; инженер же связан с последними и вынужден к ним приспособляться. Предметный поэт или живописец тоже связан с ними, отчего ему или им нужно освободиться в сторону сложения того порядка отношений, в чем хотят выразить новую действительность натуры, выделяя худож<ественное> стремление.

28. Освобождение произошло в беспредметности. Только в ней возможны все свершения вселенских взаимодействий.

К этим воздействиям отвлеченных явлений должна двинуться культура человека, подобно астроному, проглядывающему через телескоп явления, вводя в себя явления Ориона, Альтамира, Альдебарана; соединяя с собой путь к ним в несколько биллионов верст, его существо бежит в его сознании. Гиганты пространственных отношений заключаются в его черепе. Какая стихия сил в кольце бесчисленных миров в его Млечном Пути отвлечений! Бежит его глаз и разум увлекаем далями, но бездальным остается его возбуждение, целые годы находятся в этих космических путях и зрение, и разум. Таким возбуждением живет Супрематическое беспредметное Искусство.

Противоположное художествам и Искусство инженера, у которого подлинность отвлеченных возбуждений нивелируется конкретным агрономическим путем. Все его замыслы только в технике харчевой нужности, в нужде и необходимости, которые появляются только от порядка сложившихся отношений, могут быть и не быть.

Стихийность возбуждений <отношений>, выражение истинной связи со Вселенной должны быть на первом плане, в них сущность отвлечений. Все это может выявить только беспредметность, и, не видя пока форм, которые бы выражали последние, в настоящем ставлю Супрематическую беспредметность как первый проблеск новых отношений отвлечений, противопоставляя <ее> конкретным делам нужности.

Супрематическое Искусство вскрывает всюду возбуждение. И все явления — возбуждения; [их космичность] как родовое начало рождения тел в фактуре движения, в этом их существо, и в этом существо действующего Супрематизма, в этом существо человека.

Но как далеко человек — наиглавнейший проводник космоса — как явление отвлечен конкретным разумом, новой психоманией нужных дел! Он, и только он, должен встряхнуть вещи, превратить в метеоры движений, двигать <их> к самодвижению, в котором рождается форма и фактура. Отсюда раскрыта причина фактур и стройность материалов как возбуждения, отсюда геометризм стройности или форм возбуждения. Супрематизм вскрыл эту причину, причем исходящую из представления движения.

Итак, то, что называем материалом и поверхностью его фактуры, — есть простое движение как возбуждение. Всё то, что содержит в себе материал, — есть состояние движения как возбуждения. Всё то, что разумеем под формой, телом, — есть мысль. Отсюда возбуждение, приведенное в стройность движения через мысль, есть та или другая ферма, тело, пространство, отношение, вес и т. д.

Так совершается всё в природе, так же и в человеческой организованности. Человек тоже космическая возбужденность, проясняющая себя через мысль, и потому каждая форма его материальной организованности — форма, прошедшая через силу и степень движения мысли, имеет свою фактуру. Отсюда фактура не может быть художественной <ни> по происхождению, ни отделкой, ни красотой. Последнее только будет суждение, не имеющее красоты.

Все то, что называем материалом, есть простое движение как возбуждение. Но само движение не есть материал, как только то, что движется. Но и то, что движется, тоже движение.