Супрематизм. Мир как беспредметность

Разрушение Искусством культуры практических реальных предметов в области Искусства дало повод современности 20 века обвинять Новое Искусство в разложении духа практического. Обвинители горько ошибаются, разложение предметного мира еще не значит разложение духа, наоборот, оно вскрыло его действительное. Оно устанавливает дух в своих правах и возводит его в беспредметную истину новой действительности жизни. Когда дух свободного действия пытается выйти из границ предмета, оставляет форму предметной практической культуры, выявляя беспредметность как освобожденное ничто от катастрофы форм, видов, сознания, культуры, совершенства, законов и т. д.

Практическая предметная культура сплошная катастрофа видов, практический реализм стремится достигнуть того, что не существует. Для природы не существует катастрофы, ибо в ней нет закона идей познания. Разрушится ли Земля, потухнет ли Солнце — ничего для нее не изменится. То блестящая, то светящаяся, то жаркая, <то> холодная, темная или серая, — она будет всегда природой. Нет для нее катастрофы, она свободна от законов, и, может быть, потому нет в ней построения, нет в ней практического реального предмета, нет организации, нет формы. Именно нет всего того, что может ломаться, гнить, находиться вечно в опасности.

Нет в ней того, что существует в человеке, в его предметном практическом реализме. <Человек> такой реализовал натуру в своих понятиях. И потому если верить в совершенство последнего, то приходится решить, что совершенное <им> действие по закону или без-закона не организация, а дезорганизация. Конструирование или неконструкция.

Человек <изобрел> почему-то законы и ищет их во всех проявлениях и причинах, а конструктивный метод <сделал> организующим, поставив себе цель, из достижения коей и зависит та или иная практическая система. Человек же, не имеющий цели, не имеет практической системы. Беспредметное — вне цели, несмотря на видимость стройности, <оно> не может иметь конструкции практической, оно без-цельно. В этом разница предметного практического реализма и беспредметного Супрематизма. То, что катастрофично для предметника практического реализма, для другого — порядок стихийного возбуждения.

Обдумав или не обдумав свой поступок, человек взял на себя величайшую работу — познать и организовать стихию, что значит, что стихия должна быть воплощена в него. Воплотив ее в себя, хочет обезвредить свою культуру от катастрофы, т. е. стихийного возбуждения. Отсюда культура состоит из всевозможных комбинаций вещей, обезвреживающих от природной стихии. Таким образом, сущность практической культуры — изобретение связывания подчинений стихийных элементов в предметную практическую организацию, [другими словами,] организовать, обезвреживать, связывать. Стихия для борьбы со стихией, практическая организация стихии.

Мания могущества человека гонит его, как безумца, на борьбу со стихиями. Он хочет воплотить в себя всю стихию, стать природой, вселенной, чтобы окончательно обезвредить себя от нее, хочет быть несокрушимым, не подлежать катастрофе; т. е. через организацию, конструкцию, через закон хочет достигнуть дез-организаци и, дес-конструкции, без-закония, достигнуть полной беспредметности, т. е. того, что хочет победить.

Но он не может лишиться закона, в нем он видит силу над ним, и закон как источник силы распыляет ее на отдельные единицы и связует через них массу. Закон для практического реализма есть конструктивная сила системы, и только через эту силу <человек> полагает победить все то, что вне закона находится. Закон он нашел в той же природе и тем же законом хочет победить ее, организуя в свой новый практический реализм. В ней потому ¹²нашел и слабое и сильное, царствующее и подчиняющееся, — так рассудил в ней и понял факты, понял то, чего в ней нет. И оттого, что понял ложно, создал себе ужас царства повелевающего и подчиняющегося, создал сильное и слабое.

Ничего этого не знает природа, в ней нет ни большого, ни малого. И не только в ней нет, но во всех проявлениях человека тоже нет ни большого, ни малого. Разве построенное Государство состоит из чего-либо большого однолитого ¹³? Оно состоит из массы, как каждый построенный дом из песка, и нет в нем той единицы, которую возможно установить <как> большую или малую, все равны и едины в целом здании.

Заведомо зная, что не существует ни большой, ни малой единицы, он создал в сознании своем различия; отсюда получается катастрофа, так как весораспределение не равно. Сознание вид<ит> перед собой большое и малое, отсюда и мания могущества и рабство, порабощение той же самой бесконечно равной единицы. Не имея возможности распознать, сознание вещает отличие. Отличие будет отличаться весом, одному дается больше веса для давления другого, у которого отнят вес. <Человек> познает друг друга по отличию, как <по> весово<му> преимуществ<у>; если бы не дал отличия, не дал веса, то не познал бы ничего в равном бесконечном.