— Я люблю тебя. Ты единственная, кому я когда-либо говорил это.
— Так почему же ты переспал с ней? Чтобы сделать мне больно?
Гнев прошел, она успокоилась и полностью контролировала себя. Только Рудольфо все еще находился во власти чувств:
— Да, я не прав. Но чего ты ожидала?
Он отпустил ее, встал и подошел к окну. Отвернувшись, он продолжил:
— Ты отталкиваешь меня уже больше двух лет. Эта игра надоедает мне, да она просто с ума меня сводит. Уж не знаю, какое место ты отводишь мне в своей жизни, Кэсс! — Он повернулся и взглянул ей в лицо. — Тебе надо наконец решить — хочешь ты быть со мной или нет. Я не могу ждать тебя вечно.
Девочка резко проснулась. Из коридора доносились голоса обслуживающего персонала и звон подносов, затем последовал громкий стук в дверь. Ее крохотное тельце вздрогнуло от холодного ветра, ворвавшегося в комнату через распахнутое окно. Она ворочалась и укутывалась в одеяло, но никак не могла заснуть. В комнате было темно, лишь слабый лучик лунного света проникал сквозь занавески.
Холод и страх овладели ею, и она задрожала. Уставившись на открытое окно, она не осмеливалась подойти и закрыть его — мама рассердится. Когда Белла оставалась одна, а теперь это случалось довольно часто, ей нельзя было двигаться. Мама, давая ей указания, была предельно точна: «Не трогай окна, никогда не включай свет и вылезай из постели только в случае опасности».
Стук в дверь стал громче. Белла резко села, сбросила с себя одеяло, встала на ноги и надела халатик и тапки. Встав на цыпочки возле двери, она посмотрела в замочную скважину. Нет, это была не мама. Белла узнала эту симпатичную женщину, ее фотография лежала в коробке в мамином комоде. Мама никак не может разозлиться, если Белла пустит эту женщину, она ведь не чужая. Может, ей нужна была помощь.
«Тот ли это номер? И кто эта красивая малышка, совсем продрогшая в ночной сорочке в три часа утра?»
— Ты говоришь по-английски? Твои родители здесь?
Девочка сначала кивнула, а затем замотала головой.
— Ты здесь совсем одна?
Малышка снова кивнула. Крошечные черты ее лица почему-то казались знакомыми. Неожиданно Кэсс все поняла.
— А Челси здесь? Я ведь туда попала, правда?
Девочка кивнула, затем встряхнула головой, и пряди длинных волос рассыпались по плечам каскадом завитков. Выразительные зеленые глаза со страхом наблюдали за Кэсс. Кэсс присела на корточки и тепло улыбнулась. Она протянула руку, но малышка в страхе отстранилась.
— Я не причиню тебе зла, — ласково сказала Кэсс.
Глядя через плечо девочки, она уставилась в темноту номера, но там ничего нельзя было рассмотреть. Поток холодного воздуха ворвался в открытую дверь.
— Ты одна?
Вместо ответа ребенок заявил:
— Мне нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, меня этому нянечка Джесси научила.
— А твоя няня здесь? Можно мне с ней поговорить?
Девочка отрицательно помотала головой:
— Мама разозлилась на нее и выгнала.
Как могла Челси бросить такого маленького ребенка совершенно одного в номере отеля! Сейчас же три часа утра! Кэсс попыталась успокоиться и сдержать гнев. Заброшенность… уж ей ли не знать это чувство. Конечно, в доме всегда кто-то был, но никто не обращал на нее внимания с тех самых пор, как Лана была убита.
Кэсс опустилась на колени. Она пыталась придумать, как же наладить контакт с девочкой.
— Я Кэсс. А как тебя зовут?
Огромные сияющие глаза изумрудного цвета наполнились слезами, и через мгновение два ручейка побежали по ее розовым щечкам. Малышка была сильно напугана, ее трясло:
— Пожалуйста, не рассказывай маме, что я открыла тебе дверь. Она очень рассердится.
— Конечно, нет, пусть это будет нашим маленьким секретом. Я знаю твою мамочку. Ее зовут Челси. Она снимается в кино, и поэтому ты здесь, правда?
Кэсс медленно протянула руку — на этот раз малышка позволила дотронуться до своей головки.
— Я ищу твою маму. Ты знаешь, куда она пошла?
— Нет, не знаю.
— А когда она вернется?
Все тот же ответ:
— Не знаю.
Кэсс и думать забыла о том, ради чего явилась сюда среди ночи. Неожиданно ее гнев по поводу отношений Челси и Рудольфо прошел, и в сердце осталась лишь глубокая жалость к этой малышке.
В темноте Челси пыталась нащупать одежду. Во рту было невыносимо сухо, голова раскалывалась. Она взглянула на часы — было полшестого утра. Полупустая квартирка Винченцо не шла ни в какое сравнение с роскошными апартаментами, к которым она так быстро привыкла, это место скорее напоминало ей жалкую клетушку Марии Хаттон, где она жила в детстве.
Найдя под кроватью свои туфли, она на цыпочках направилась к двери. Винченцо шевельнулся, но Челси была уверена, что он не проснется. Он так старался не отстать от нее в выпивке, скорее всего, он еще несколько часов проведет в таком бессознательном состоянии.