Супермодель в лучах смерти

— Ты что, не понимаешь? Террор на корабле продолжается. Лично с меня хватит!

— Таких, как Лавр, рано или поздно убивают… это неотъемлемое условие их профессии. Я готов скорбеть, но дай мне еще немного поспать, — и отвернулся к стене.

Татьяна пересела на постель. Принялась двумя руками массировать ему голову. И от ее движений боль, как ни странно, исчезла. Леонтович ощутил некое блаженство — легкий полет в прозрачном утреннем небе. Он не двигался, боясь спугнуть это состояние. Татьяна продолжала умелыми движениями освобождать его от похмельного синдрома. После чего предложила:

— Давай-ка еще по шампанскому.

На этот раз Леонтович не отказался, сел на постели, свесив босые ноги. Они выпили и он, перестав икать, спросил:

— Чего ты хочешь от меня? В каюте графа уже давно живет девушка Люба из Ростова-на-Дону. Пора бы привыкнуть к этому.

— Нет там никакой Любы…

— А куда же он ее дел?

— Там другая. Я вчера выяснила. Какая-то девица выдает себя за Любу, а твою девчонку, возможно, убили так же, как и Лавра. А отвечаешь за девушек, между прочим, ты!

Леонтович посмотрел на нее своими грустными глазами в обрамлении пушистых ресниц, пожевал кончик свисающего уса.

— Тань, неужели ты до сих пор ревнуешь?

— Не твое дело. Я убедительно прошу официально собрать всех твоих мартышек и чтобы обязательно явилась Люба!

Леонтович снова улегся в постель. И оттуда, словно из укрытия, спросил:

— Как я их соберу? Конкурс закончился, теперь у них по программе отдых, утвержденный твоим же любезным Ильей Сергеевичем.

— А если он прикажет? — настойчиво продолжала напирать Татьяна.

Чтобы хоть как-то отвязаться от нее, Леонтович вяло согласился.

— Если попросит, я ему не смогу отказать… Но пусть тогда девушкам какой-нибудь подарок сделает.

Татьяна поняла, как ей действовать дальше, потрепала Леонтовича по голове и была такова.

К Маркелову оказалось попасть не так просто. У его каюты скучали два охранника. Они не знали никакого языка, кроме своего греческого, поэтому долго не могли понять, чего она хочет. Когда ее вес же пропустили, она с порога спросила сидевшего в кресле Маркелова:

— Думаешь, эти болваны тебя спасут?

— От тебя — да, — в тон ей ответил он.

Татьяна резко изменила тактику. Подошла к Илье Сергеевичу, одетому, несмотря на утро, в официальный черный костюм, опустилась возле него на пол и положила голову ему на колени.

— Глупый, я так боюсь за тебя. Ты же моя единственная опора в жизни.

В ответ Маркелов кисло усмехнулся.

— Я только представила, что с тобой тоже может случиться, как с Лавром, и сердце остановилось. Любимый мой… хочешь ляжем прямо сейчас? — она приподнялась и стала расстегивать джинсовую рубашку.

Маркелов рукой остановил ее решительные движения. Но в глазах зажглись огоньки благодарности. Татьяна, подобно собаке, в тяжелую минуту всегда готова была разделить с хозяином его горести. И ведь умела подгадать момент. Одного такого ее прихода достаточно, чтобы Илья Сергеевич выбросил из головы дурацкие мысли об окончательном разрыве с ней.

Татьяна ласково и заботливо смотрела ему в глаза.

— У меня есть кое-какие подозрения, и зря ты назвал меня дурой. В каюте графа скрывается какая-то женщина. Не Люба, поверь мне, я ее вчера видела. Она ударила меня, да чуть печень не отбила. Такой рукой можно застрелить кого угодно…

— Чушь, — еще больше нахмурился Маркелов.

— Нет, не чушь. Я сейчас разговаривала с Леонтовичем. Он несет моральную ответственность за каждую девушку. И просит тебя официально объявить по громкой связи, чтобы все девушки без исключения срочно собрались в конференц-зале. Там-то и выяснится, Люба скрывается в каюте графа или нет.

Маркелов почувствовал, что от Татьяны пахнет перегаром, и отстранил ее подальше от себя.

— Ты не способна ни дня прожить без интриг. Въевшаяся в подкорку, старая театральная привычка. Помню, в цирке каждое утро, прежде чем начать репетицию, кто-то на кого-то стучал или выливал ушат помоев.

— Я готова поклясться, что к графу в Пирее подсела посторонняя женщина. Тебе этой информации мало? Тогда я пойду к Апостолосу. Может, у него хватит мозгов проверить!

Маркелов скривился. Он не переносил, когда на него давили. Решение приблизить к себе графа, принятое им после известия об убийстве Лавра, заставляло беречь его имя от всяких наветов.

Нервы у всех напряжены, и поди знай, как отреагирует Апостолос на бред Татьяны. Нехотя пришлось уступить железной хватке прожженой интриганки.

Татьяна не поверила на слово, а решила дождаться, пока Маркелов по телефону свяжется с рубкой и попросит Димитриса Паласа передать объявление. Деваться было некуда. Маркелов выполнил ее просьбу.

…Павел проснулся от внезапно заработавшего динамика, встроенного в стенку. На английском, греческом и русском языках несколько раз повторили сообщение для участниц круиза. Их настоятельно просили собраться в конференц-зале для сообщения еще одного решения жюри.