Супермодель и фанерный ящик

Ярким примером является ретроспектива Такаси Мураками осенью 2007 года в лос-анджелесском Музее современного искусства. Пол Шиммель, тогдашний главный куратор музея, обратился за помощью к Гагосяну, Эмманюэлю Перротену (который представляет Мураками в Париже) и Blum & Poe из Лос-Анджелеса. Все галереи попросили у коллекционеров одолжить работы на выставку. Все предоставили «шестизначную» сумму на ее финансирование и приобрели билетов на открытие на 50 тысяч долларов.

Blum & Poe заплатили авиакомпании Japan Airlines, чтобы доставить из Токио «Овального Будду» (Oval Buddha). Это 6-метровая скульптура из алюминия и платины, которая должна была стать главным экспонатом выставки. «Овальный Будда» уже был продан и, как говорили, с учетом того, что он станет гвоздем выставки.

По словам кураторов, супердилеры так богаты, что им вполне по силам кооперироваться с учреждениями культуры, которым вечно не хватает финансов. Однако остается подозрение, что возможность и желание или нежелание дилера поучаствовать может легко повлиять на решение музея о том, кого выставлять. Художники, безусловно, полагают, что их шансы оказаться на музейной экспозиции увеличиваются, если их представляет богатая галерея с хорошими связями.

Всеохватывающее влияние супергалереи, такой как галерея Гагосяна, на этом не заканчивается. У галерей есть пиар-отдел, который создает ажиотаж вокруг художника и дает информацию прессе. Известность увеличивает привлекательность современного искусства для кураторов и публики. Галерея может предложить работу музею со значительной скидкой или в рассрочку. Важному заведению галерея может ее просто подарить.

Сейчас бывают случаи, когда художник выставляется в одном или нескольких престижных музеях, даже если его творчество пока не прошло проверку временем. С точки зрения музея он не несет никаких потерь. Если через 10–20 лет после приобретения работы художник не перейдет на новый уровень признания, музей может тихо продать вещь, в которой больше не нуждается.

Какие еще есть супердилеры в мире современного искусства? Ниже я привожу список из двенадцати дилеров, их имена расположены в порядке авторитета. Как и мой предыдущий список художников (и их примерных доходов), этот появился в результате объединения мнений тех, к кому я обращался за консультацией.

Сразу за Гагосяном по размеру и масштабу деятельности идут два дилера: Давид Цвирнер и Марк Глимчер из Pace Gallery. Галерея Давида Цвирнера упоминается чаще всего, когда речь идет о преемнике Гагосяна.

Цвирнер настаивает, что его неверно напрямую сравнивать с Ларри Гагосяном. Он видит себя одаренным искателем, галеристом на рынке первичного искусства, который расширил свою деятельность и на вторичный рынок. Цвирнер говорит, что художники идут к нему, потому что он предлагает не дубликат модели Гагосяна, а альтернативу. «Ты не отвлекаешь внимания от художника, если тебя много, если ты вызываешь интерес. Ты стоишь с ним плечом к плечу».

В 2010 году Pace Gallery отметила свой 50-летний юбилей; ее часто называют второй мощнейшей галереей современного искусства в мире. Глимчеры соперничают с Гагосяном в умении показать товар лицом. Что делает Pace, когда выставка переливается из одной нью-йоркской галереи в несколько? В мае 2008 года Арн Глимчер нанял целый эскадрон из тридцати велорикш, которые перевозили коллекционеров между тремя галереями в Челси, в которых выставлялись скульптуры, пепельные картины и резьба по дереву шанхайского художника Чжан Хуаня. Чжана рикша доставил на обед в его честь в Meatpacking District в Манхэттене.

Мой любимый пример супердилера, который не повторяет бизнес-модель Гагосяна, Цвирнера и Пейса, — это Мэриан Гудмен. Ей 84 года, она один из двенадцати супердилеров современного искусств[16]. Эта миниатюрная женщина чуть выше 150 сантиметров отказывается рассуждать о деловых сторонах искусства. Она одна из тех, кто предпочитает называться галеристом, а не дилером. Она не берет к себе зрелых, успешных художников, которых уже представляют другие дилеры. «Я никого не переманиваю, никогда».

Лучше всего она известна как галерист Герхарда Рихтера — первого художника из живущих. Как она поведала журналу The Economist, она управляет рынком Рихтера, ведя «честную игру». Она продает работы Рихтера ниже цены, за которую они могли быть проданы на вторичном рынке, но тщательно подбирает покупателей, предпочитая тех, кто позднее пожертвует купленное музею. Она считает аукционы «неизбежным злом» и делает все, чтобы не допускать на них картины Рихтера.