Суперканны

— Да, — веско сказала мадам Менар, прямо сидевшая на своем стуле. — Пьер встречал его много раз. Пять, шесть, больше раз…

— И Жорж, — мадам Кордьер энергично кивнула. — Они вместе ходили к нему.

— В клинику? — спросил я. — Доктор Гринвуд их обследовал?

— Нет, — голос мадам Менар звучал решительно. — Не в клинику. В «Капитолий».

— «Капитолий»? Это что — офисное здание?

— Это бар в Ле-Канне. — Бурже не сводил глаз с двух женщин, выказывая свое недовольство излишними откровениями. Прежде чем они успели заговорить, он добавил: — Он их консультировал — у них были споры с отделом кадров.

— Консультировал по трудовому праву, — объяснила мадам Менар. — Он помогал им в «Эдем-Олимпии».

Бурже сделал вид, что ищет свои мотоциклетные зажимы для брюк.

— У них возникли разногласия по поводу вечерней работы. От них требовали слишком долгих сверхурочных часов.

— На них оказывали давление? Им угрожали?..

— Увольнением, — в голосе Бурже послышалась неприязнь. — Доктор Гринвуд вмешался, и им сократили число рабочих часов. Им больше уже не нужно было ездить по вечерам.

— По вечерам… — Мадам Кордье изобразила резкое движением баранкой. — Плохое время в Ла-Боке.

— И Пьер, — согласилась мадам Менар. Она резко соединила руки над чашкой, пытаясь показать, что происходит, когда сталкиваются автомобили. — Нехорошее время…

Женщины перешли на французский, их голоса повысились, выражая обоюдное возмущение. Бурже поманил меня к камину.

— Гринвуд проявил благородство, вмешавшись в это дело. Во многом он был порядочным человеком. Но давайте не будем их волновать.

— Извините. — Я смотрел на оживившихся вдов в их бомбазиновых платьях — они, перебивая друг друга, начали предаваться воспоминаниям. — Они не кажутся очень уж взволнованными. А их мужья догадывались, что на уме у Гринвуда?

— Как бы они могли догадаться?

— Это могло бы объяснить, почему он взял их в заложники. — Прежде чем Бурже успел меня остановить, я обратился к женщинам: — Мадам Кордье, у вас с мадам Менар сейчас трудное время. Не хотелось бы вас тревожить, но… Вы помните все, что случилось двадцать восьмого мая?

— Конечно, — мадам Кордье собралась, как свидетель в суде. — Пожалуйста, говорите, мистер Синклер.

— Ваш муж ничего не говорил вам накануне о докторе Гринвуде? Ему ничто не казалось подозрительным?

— Ничего. Жорж ничего не говорил о докторе Гринвуде.

— Пьер мне сказал, что у него в тот день было много клиентов, — вставила мадам Менар. — Он очень рано уехал на работу.

— Понятно. А в какое время он обычно являлся в транспортную диспетчерскую?

— Не позже восьми.

— Значит, на дорогу уходило около часа?

— Нет. — Мадам Менар прикрыла рукой свои часы. — Мы жили в Ле-Канне.

— Это десять минут езды? А когда он уехал двадцать восьмого мая?

— В шесть часов.

— Он выехал с запасом почти в два часа? Мадам Кордье, а вы не помните, когда ваш муж в тот день ушел из дома?

— В то же время. Мы жили в Грасе. Без нескольких минут шесть.

Я хотел было продолжить свои расспросы, но Бурже взял меня за руку. Бесстрастно, но твердо он подтолкнул меня к балкону.

— Они ничего не знают, мистер Синклер. — В его голосе слышалось педагогическое неодобрение. — Они понятия не имеют, почему доктор Гринвуд захватил их мужей. Все эти вопросы только возвращают их к тому несчастью.

— А они хотят забыть? Мне кажется, что они…

Тем не менее, когда вдовы подошли к двери, чтобы проститься со мной, я заверил их в полном моем уважении. На мгновение, глядя на их улыбающиеся лица, я подумал: они не хотят, чтобы я уходил.

Я последовал за Бурже в вестибюль внизу. Он снял замок со своего мотоцикла и выкатил его на дорогу. Хотя я и старался помешать ему играть роль опекуна над вдовами, но он, я чувствовал, был рад услышать мои вопросы. Когда мы простились с женщинами, он стал дружелюбнее.

Мы направились к «ягуару».

— Кажется, они были не очень расстроены, — сказал я.

— Им хотелось выговориться. Вас не удивило, как тепло они отзывались о Гринвуде?

— Очень удивило. А что думал о нем ваш брат?

— Жак им восхищался. Они должны были вместе давать свидетельские показания в суде в связи с дорожным происшествием. Теперь это дело уже никогда не будет слушаться.

— А что за дело?

— Гибель одного младшего менеджера из отдела кадров «Эдем-Олимпии». Его машину столкнули с дороги на полном ходу. Гринвуд оказал ему первую помощь, но тот через несколько минут все равно умер.

— Так за рулем сидел Гринвуд?

— Нет, он проезжал мимо в другой машине. Ехал по береговой дороге в Жуан-ле-Пен. Тут лихачи так гоняют, что только держись.

— А ваш брат?

— Он был в машине того менеджера. Они дружили и частенько отправлялись вместе в пешие походы. Хорошо, что Гринвуд в этот момент оказался рядом.