Суперканны

— Пойдемте, мистер Синклер… Потом поговорим. — Гальдер ухватил меня за локоть и повел на дорожку за строительным складом. Он скорчил гримасу при виде моих пораненных рук и указал на ребят в шлемах в конце Рю-Валентин. Очистив улицу, они отступали к своим «рейндж-роверам». Один из водителей, сидя на своем месте и открыв дверь машины, снимал происходящее миниатюрной камерой. Я решил, что эти люди — какое-то вспомогательное полицейское подразделение или волонтеры, приданные отделу по борьбе с проституцией.

— Они возвращаются. Лучше нам переждать здесь. — Гальдер прижал меня к дверям и, закрыв мне рот рукой, заставил замолчать. — Не сейчас, мистер Синклер.

Фары «рейндж-роверов», снова включенные, освещали мощеную проезжую часть, на которой валялись туфли с тонкими каблучками, расшитые блестками кошельки, предметы нижней одежды и зажигалки. Алексей сохранил свои дорогие башмаки, но среди осколков петидиновой ампулы можно было заметить белые осколки зубов.

Командир отряда вел своих людей назад к машинам. Когда он стащил с себя шлем, я узнал Паскаля Цандера — он тяжело дышал, засовывая свою дубинку за ремень. Его полное лицо в пылу и поту насилия казалось еще грубее, его налитый кровью язык едва умещался во рту. Он прикрикнул на водителя с камерой, потом сплюнул на залитые кровью булыжники у своих ног.

Рядом с ним я увидел еще троих знакомых: доктор Ноймюнстер, управляющий немецким инвестиционным банком, который жил неподалеку от нас, профессор Уолтер, глава кардиологического отделения клиники, и американский архитектор Ричард Макстед, партнер Пенроуза по бриджу. Они стояли, прислонившись к «рейндж-роверам», и перекидывались шутками, словно охотники, только что загнавшие медведя и взбудораженные погоней, которая впрыснула им в кровь адреналин и породила чувство товарищества. Не прошло и нескольких секунд, как они исчезли, тяжелые машины дали задний ход, захлопали двери, фары выискали Авеню-Сен-Николя, и машины направились в Суперканны, где властвовала ночь.

— Мистер Синклер… Теперь можно идти.

Слова вместе с воздухом прорывались из его легких, пованивая чесноком, пряностями и страхом. Он старался успокоиться, умерить биение пульса; то, что я не попытался спровоцировать «охотников» в шлемах, он воспринял с явным облегчением.

— А как быть с девочкой? — Я показал на побитый фургон. — Не можем же мы ее оставить.

Наташа на водительском сиденье молча покачивалась из стороны в сторону. Осколки стекла бриллиантами сверкали на ее блузке. Казалось, она даже не заметила насилия, бушевавшего вокруг, словно ничто в жизни не могло ее удивить.

— Гальдер, мы должны отвезти ее в полицию.

Гальдер устало взял меня за руку.

— Ей лучше остаться здесь. За ней вернутся ее друзья.

— Друзья? Гальдер, она же ребенок…

— Сегодня был трудный день, мистер Синклер. Я отведу вас в гараж.

Когда мы ушли, на Рю-Жорес завыли полицейские сирены, и первые из босых проституток бросились за своими туфлями.

— Вы можете вести машину? Что-то вы неважно выглядите. — Гальдер помог мне сесть в «ягуар». — Давайте я вызову такси, а машину вы можете забрать и завтра.

— Я в порядке. — Правое плечо у меня болезненно ныло, и я только сейчас понял, что получил удар дубинкой. — Дубинки у них такие твердые.

— Они просто развлекались. — Гальдер показал на кровь, которая капала на пассажирское сиденье. — Вы порезали руки. Когда вернетесь, покажитесь врачу.

— Например, собственной супруге. — Я вытащил тряпку из бардачка. — Спасибо за помощь. Хорошо, что вы там оказались. Они хотели услышать, как трескаются черепа.

— Кому-то нужно за вами приглядывать, мистер Синклер. — Произнося эту мудрость, Гальдер кивал, обшаривая глазами машины в гараже. Его ноздри дрогнули, вдохнув запах выхлопных газов, но дышать он продолжал через рот. Судя по расширенным зрачкам, он был здорово испуган, и я понимал, что темная кожа подвергала его особой опасности.

— Этот русский, Алексей, и молодой поляк — они вернутся за девочкой?

— Конечно. Она для них ценный товар.

— Я видел, как ее повели на Рю-Валентин, — произнес я, пытаясь объяснить свое присутствие там. — Я хотел купить ее… понимаете, на час. Хотел отвезти ее в приют в Ла-Боке.

— Понимаю. — На лице Гальдера застыло подчеркнуто нейтральное выражение, это был взгляд охранника, который повидал в своей жизни столько чужих спален, что уже ничему не удивлялся. — Вы за нее беспокоились.

— Они попросили семь тысяч франков. У кого с собой бывают такие деньги? И что должна сделать девочка, чтобы их заработать?

— Ничего особенного. Вполне достаточно и того, что ей одиннадцать.

— Ей повезло, что «рейндж-роверы» прибыли вовремя. Что это за люди? Всей акцией руководил Цандер…

— Да. Это отряд особого назначения.

— Добровольная полиция? Они озабочены общественной нравственностью?

— Не совсем так. Рассматривайте это как своего рода… терапию.

— А болезнь — это Рю-Валентин? Разумно. Вы были с ними?