Суперигрушек хватает на все лето

То, что мы обнаружили, оказалось совершенно новым математическим методом. Это была математика совершенно иного существования. Она возводила фундамент под фазой той вселенной, которая была отрицанием нашей вселенной, которая отдаляла наш мир от нас и от нашего представления о нем. Дело не в том, что она делала нас архаичными созданиями, напротив, она скорее своей неоспоримой логикой демонстрировала нам, что мы не понимаем, насколько малой частичкой множеств обладаем.

Это была старая информация, значительно плотнее свинца и более прочная, чем гранит.

Неоспоримая информация.

Мы с Рослин, дрожа, взяли ее в руки и — в очередной раз в самый поздний ночной час, когда совершаются самые зловещие преступления — ввели наши вычисления в крейпьютер, контролировавший положение Луны. После ввода в мгновение ока…

Мы со стоном выбрались из дыры. Там стоял «баргайст» еще большего размера. Кода мы вошли в излучаемый им слабый свет, то увидели далекую перспективу, всегда присутствовавшую в нашем сознании, — далекий пустынный океан, свинцовые волны и безлюдный берег, который так часто возникал во сне, отдельные песчинки, которые похрустывали под нашими ногами.

Позади нас лежал мячик, который был Луной, выпавшей из своего обычного окружающего фона, Луной, давно достигнувшей почтенного возраста. Мячик, неподвижно лежавший на боку.

В безумном восторге от нашего невероятного предположения мы схватились за руки и бросились вперед.

Кнопка «Пауза»

Несмотря на успехи, достигнутые в области генной инженерии, человеческое общество, похоже, нисколько не стало лучше. К счастью, появилось нечто такое, что позволит избавить нас от некоторых тягот жизни. Была изобретена Кнопка «Пауза».

Наш физический, материальный мир сейчас уже полностью исследован, автоматические приспособления позволили даже составить карту Марса, и все же наукой открыт еще более сложный мир, и уже больше никто не путается в его лабиринтах.

Топография мозга наконец стала доступна для понимания.

Маленькая бирмингемская фирма решила поставить научное знание на практические рельсы. Конрад Барлоу был владельцем магазина, торговавшего мотоциклами. Раз в неделю он выпивал вместе со своим двоюродным братом Грегори Мэджи. Оба были любителями футбола и болели за местную футбольную команду. Во всем остальном они жили каждый своей, непохожей на другую жизнью. Конрад прекрасно разбирался во всевозможных моторах, тогда как Грегори был хирургом в местной клинике и специализировался на черепно-мозговых операциях.

Грегори, которого младший медицинский персонал, по причине его некоторой эксцентричности, называл за глаза не иначе как «Безумный Мэдж», как-то раз пришлось оперировать футболиста из команды северного Бирмингема, получившего травму во время матча. У этого футболиста. Регги Пейтона, в правой височной доле большого мозга образовалась гематома. Она была успешно удалена. Однако, когда действие наркоза прекратилось, Пейтон не пришел в сознание. Казалось, что он совершенно здоров физически. Почти два дня Пейтон пребывал в коматозном состоянии. Очнувшись и придя в нормальное состояние, он чувствовал себя прекрасно и вскоре возвратился домой. Но в футбол больше никогда не вернулся.

В этом таилась некая загадка, известная одному лишь Грегори. В тот субботний вечер они с Конрадом обсуждали данный вопрос за пинтой пива.

— Датчики пусковых электродов не сработали, — объяснил Грегори приятелю.

Конрад принялся барабанить пальцами по стойке бара.

— Так это была правая височная доля? Послушай, Грег, не там произошла галлюцинация Котара? Помнишь, мы с тобой на прошлой неделе говорили о Котаре?

После этой небрежно брошенной фразы они вдруг поняли, что вышли на след некоей очень важной идеи.

Котар, великий французский психиатр, выявил синдром, суть которого состояла в том, что некоторые пациенты верят в то, что они мертвы. Иллюзия эта носит долгосрочный характер, несмотря на такие свидетельства, как нормальный пульс, идеальная работа легких и нормальная температура тела. Правда, со временем, в силу очевидной абсурдности таких представлений, иллюзии настает конец.

Это было тем самым ключом к постижению открытия, которое получило название Кнопка «Пауза». Несмотря на столь популярное наименование, микрофункция, которую открыли Конрад и Грегори, была молекулярной машиной.