Сундук с серебром

От горечи, захлестнувшей ей сердце, она не могла продолжать. Иванчек растерялся. У него и в мыслях не было ее обидеть. И все же он сказал то, что вертелось у него на языке:

— Но у тебя был разговор с Якецем!

— У меня? — Она притворно удивилась. — Ты ведь знаешь, что за разговор может быть с Якецем. Вы ведь тоже над ним вечно подшучиваете.

Иванчек все еще не знал, верить ей или нет.

— И ты не думаешь о нем?

— До сегодняшнего дня не думала, — осторожно ответила Мицка. — Уж в этом можешь не сомневаться.

— До сегодняшнего дня? Что это значит?

— То значит, что люди часто зарекаются, а после каются. Мне бы этого не хотелось.

Иванчек остался доволен таким ответом. Влюбленно взглянул он на Мицку. Она больше обиделась, чем рассердилась. И он решил, что сейчас лучше всего оставить ее одну, они поговорят в другой раз.

11

С тех пор Иванчек особенно невзлюбил Якеца. Он не только постоянно издевался над ним, парень вызывал в нем настоящую ненависть. Ему казалось, что Якец со своей вечной улыбкой стоит на его пути к счастью и, строя свой дом, разрушает его жизнь.

Стоило ему подумать о Мицке, как перед глазами возникал Якец со своим еще не достроенным домом. В трактир или в Речину Иванчек непременно шел мимо дома Якеца, хотя туда были и другие дороги, более близкие.

Дом с каждым днем приобретал все более законченный вид. На стропила уже легла соломенная кровля. Настланы полы и потолок, широкая лестница вела на чердак. В окнах заблестели стекла, а маленькое оконце боковушки было забрано железной решеткой с крестами.

Увидев решетку впервые, Иванчек усмехнулся. «Боится за красавицу жену», — сказал он про себя.

Был готов и дощатый фронтон. Внутри стены были уже оштукатурены и побелены. Лишь снаружи дом казался еще каким-то голым. Не было пока в комнатах ни скамеек, ни другой мебели, гнездо было еще не обжитое.

Иванчек злорадно усмехался. Он прослышал, что Якец истратил все свои деньги, а брат больше не желал ему помогать. Между тем снова наступила весна. Якец должен был ходить на поденные работы, чтобы заработать на жизнь. Когда у него заводились деньги, он покупал доски и в дождливые дни запирался в своем доме, прихватив с собой немного водки и хлеба, и столярничал.

И все же когда Иванчек видел дом Якеца, он испытывал чувство зависти. Его собственный дом был просторным, но старым, по стене от земли до самой крыши вилась глубокая трещина, окна были маленькие, горница низкая, сырая и темная. Однажды Мицка зашла к ним. Ему показалось, что, увидев мрачные стены, она поморщилась. И словно и в этом виноват Якец, — всякий раз, припоминая эту гримасу Мицки, Иванчек чувствовал, что новый дом Якеца сидит в его сердце занозой.

В таком настроении он проходил как-то мимо домика Якеца и увидел, что тот что-то мастерит у открытого окна. На горе за домом уже зеленели буки, в листве щебетали птицы. А Якец работал и улыбался.

Иванчек остановился. Улыбка Якеца обожгла его, как насмешка.

— Что это ты мастеришь? — спросил его Иванчек, даже не поздоровавшись.

— Кровать.

— Для себя или для жены?

— Для обоих, — ответил Якец.

На минуту Иванчек потерял дар речи, словно Якец бросил ему в лицо страшное оскорбление.

— А на ком ты женишься? — спросил он наконец.

— На той, кто за меня пойдет.

Понимая, куда гнет Иванчек, Якец нарочно напускал туману. Иванчек злился от этого еще больше. Он не прочь был затеять ссору, но ведь этого труса ничем не проймешь, ему все нипочем. Может, сказать что-нибудь грязное о Мицке? Но от этой мысли Иванчек сразу же отказался.

— А как ты думаешь, кто за тебя пойдет?

Якец держал в руках дощечку. Прищурив один глаз, он проверял, достаточно ли она прямая. Слова Иванчека задели его за живое, он хорошо знал, куда тот метит. И все же он решил не поддаваться. Страстное любопытство, с каким Иванчек расспрашивал его о невесте, укрепило его в мысли, что он встал Иванчеку поперек дороги и бесит его одним своим видом.

— Кто за меня пойдет? — проговорил он и усмехнулся. — Ты лучше спроси, на ком я сам захочу жениться.

Он думал обезоружить этим Иванчека. Но тот принял его ответ за издевку. Может, он только потешается над всеми? Может, и Якец и Мицка — оба его дурачат? Он не мог ответить на этот вопрос, да и не искал ответа. Его охватила бешеная злоба.

— Чего ты пыжишься? — заорал он и заскрежетал зубами. — Подумаешь, дом! Да мне в нем даже не разогнуться — крышу проломлю головою! Смотри! — Он вытащил из крыши пук соломы и швырнул его на землю. — Вот! — Он вытащил второй пук. — Так у нас кур ощипывают!

Якец опешил. Он не верил своим глазам. Что плохого сделал он этому человеку? Видя, как чужая рука разрушает крышу дома, возведенного для его любимой, он почувствовал, что у него из груди вырывают сердце. Несколько мгновений он не мог прийти в себя от изумления, затем глухой звук вырвался из его горла, и он сделал то, чего раньше никогда бы не сделал. Он схватил топор и выскочил из дому, готовый убить Иванчека как собаку.

Когда тот увидел искаженное лицо Якеца и высоко занесенный топор, он понял грозящую ему опасность, и только гордость не позволила ему убежать.