Сундук с секретом

Вернулась Тария в свои покои, открыла шкатулку, да только там снова исчезли все её украшения с трижды проклятым голубым алмазом. Начала она ощупывать бархатное дно шкатулки, надеясь найти сокрытый тайный механизм, но только наткнулась пальцем на что-то острое, и уколола палец до крови. Откинула Тария в сердцах шкатулку от себя, и легла спать. Впервые в жизни, из её потухших глаз катились непрерывным потоком искренние слёзы раскаяния, и сердце её болело, когда она думала о халифе. Не нужны ей были все сокровища мира, не нужен был ей этот проклятый голубой алмаз, отныне всё, что она хотела – это сесть возле ног своего повелителя и смотреть в его глаза, и видеть в их ласковом свете своё отражение. Тария принесла небесам клятву, что никогда больше она не омрачит чело своего господина, и отплатит ему она своей верной любовью за всю его безграничную любовь к ней.

Утром, как только она открыла глаза, её взору предстали две безобразные скрюченные лапы, лежащие у неё на груди. Она вскрикнула, хотела их откинуть, но в ужасе упала в обморок – это были её собственные руки! Только они за ночь превратились в окровавленные лапы хищной птицы, будто только что растерзавшей свою жертву. Лучших лекарей и чародеев вызвали во дворец, да только они бессильно качали головами, даже под угрозой смерти отказываясь лечить Тарию. Слишком страшным было колдовство, которое изменило облик некогда прекрасной Тарии. Каждый день она всё меньше и меньше напоминала человека, и всё больше и больше походила обликом на птицу. Она совсем не выходила из своих покоев, и разрешала входить к себе только двум своим самым преданным служанкам. И вот однажды утром, девушки вошли в её комнату, но её постель оказалась пуста. Только несколько лёгких перьев гонял ветер по белоснежному блестящему мрамору. Балкон был открыт, и они поняли, что Тария покинула дворец, улетев к высоким горам, чтобы дожить свой безрадостный век в теле птицы.

Отныне каждый вечер прилетала она во дворец к своему халифу, садилась на перила его балкона и терпеливо ждала, когда он посмотрит на неё, заговорит с ней. Но ни разу он не посмотрел на неё, только горестно опускались его плечи, когда он слышал хлопанье крыльев, и низко опускал он свою седую голову, отгоняя от себя тяжёлые воспоминания. И капали жгучие горькие слёзы из грустных чёрных глаз птицы. И поднималась она в небо, летя вслед уходящему солнцу, чтобы снова на следующий вечер прилететь на балкон к своему любимому.