Сумрачный дар

– Поставь чашку, – послышался из шамьета надтреснутый тенор. – Дубина. И почини зеркало.

– Да, учитель, – нацепив на лицо самую глупую и подобострастную улыбку, ответил Роне и бережно опустил на стол чашку с извивающимися, словно гадюки, струями пара. – Светлого вам утра.

Нестерпимо хотелось бросить чашку на пол и наступить каблуком, как на настоящую гадюку. Но толку? Паук показал, что на все ухищрения ученика ему плевать. В следующий раз он выйдет из шкафа или без затей вышибет тростью двери.

– Отвратительное утро. – Пар образовал что-то вроде кривого окна и застыл. Там, за окном, проявился из радужных пятен сидящий в позе лотоса и на листе лотоса Паук. – Как ты можешь пить эту гадость?! Магда так и не научила тебя приличным манерам.

Паук сморщил нос и помахал ладонью, отгоняя запах шамьета.

– Да, учитель, – склонил голову Роне.

Повисло молчание. Роне судорожно придумывал, что еще соврать, чтобы потянуть время. Подсунуть очередного мальчишку со светлым даром и прикинуться дубом, мол, похож же? Нет, в пятый раз этот финт не пройдет. А того, кто нужен Пауку – нет. И следов нет…

Несколько мгновений Паук с интересом рассматривал его, даже не пытаясь взломать ментальную защиту. От этого взгляда в животе холодело, хотелось то ли провалиться в Ургаш, то ли нести оправдательную чушь и обещать что угодно, лишь бы Темнейший снова фыркал, морщился и грозил палкой.

– То есть ты ничего не сделал, – тихо и очень ровно сказал Паук.

– Сделал, – вытолкнул сквозь пересохшее горло Роне и глянул в глаза учителю. – Но чтобы был результат, нужно время. Шуалейда не выйдет замуж за Люкреса.

– Очень убедительно, – так же равнодушно прервал его Паук. – На этом месте тебе следует поклясться именем предков и собственной шкурой.

– Зачем? – в тон Пауку ответил Роне. – Если вы мне не доверяете, не вижу смысла разбрасываться клятвами. Или вы мне позволяете действовать, как я считаю правильным, или поручайте эту работу кому-то другому.

– За тринадцать лет твои «правильные» действия не принесли результата ни разу. Мальчик не найден, девочка все еще не у меня. Не вижу смысла дальше потакать твоей дури.

От бесцветного голоса учителя раскалывался череп и тошнило, перед глазами плясали цветные мушки: похоже, Паук ломился в Валанту, несмотря на запрет Светлейшего главы Конвента. Быть может, не сам, быть может, просто хотел вытянуть Роне к себе, но это было ничуть не лучше.

Превозмогая дурноту, Роне выстраивал барьеры, обрывал одну за другой нити дальней связи, но ничего не получалось. В комнате темнело, эфир клокотал, давил и корежил, словно горный оползень…

– Вы послали меня, учитель, потому что больше некого. – Роне отчаянно блефовал, но ничего другого в гудящую от боли голову не приходило. – Никто на моем месте не добился бы большего.

– Большего, чем ничего? Думаю, пора поручить поиски мальчика Дюбрайну. Он, конечно, ублюдок, но хотя бы не дубина.

– Вас же не устраивает смерть Шуалейды или ее сумасшествие. – Роне пожал плечами. – А более тонкие варианты требуют времени.

– Что ж, у тебя будет достаточно времени, Бастерхази. Целая вечность. Если Тодор даст согласие на ее брак, твое присутствие в Валанте потеряет для меня… – Паук вдруг поморщился и подался вперед. – Что у вас творится?!

Игла паучьего внимания вонзилась между глаз, чуть не заставив Роне заорать – не от боли, а от облегчения и надежды. Это не Паук рвался в Валанту! Какой надо быть дубиной, чтобы не отличить спектр! Двуединые снизошли к молитвам своего сына и послали чудо, какое и как – неважно, потом разберемся!..

– Я же сказал, что результат будет. – Роне криво усмехнулся и расправил плечи. – Чуть раньше, чем я ожидал, но – извольте видеть. Она использовала темный дар.

– Ты уверен, что это – она? – Паук склонил голову, прислушиваясь. – И уверен, что она жива?

Роне тоже прислушался, то есть попытался выделить из оглушительного и ослепительного темного хаоса что-то знакомое. Вроде – шаманская волшба, воздух, вода. Направление – юго-запад. Лишь бы только волшба зургов не убила девчонку, она же где-то там… нет, не убила! Шисова девчонка должна выжить!

– Уверен. – Роне взял вторую чашку, отпил и сморщился: от безумства темных потоков шамьет стал горше хины, а в голове зазвонили наперебой колокола храмов Райны и Хисса. – Вы правы, учитель, Эйты варит отвратительную гадость.

– Наглый щенок. – Паук фыркнул. – Наглый и везучий. Твоя бабка была права, из тебя еще может выйти толк.

Он скрипуче рассмеялся, хлопнул ладонью по воде рядом с собой, подняв тучу брызг – часть из них попала на Роне. Паук утер лоб и, посерьезнев, велел:

– Сегодня же почини зеркало и доложи. О том, что Шуалейда жива.

– Жива. Мне срочно нужна официальная бумага от Конвента, подтверждающая, что всплеск эфира порожден темным колдовством.

– Ишь ты, бумага! Тьфу!