suMpa

Планируя жизнь на пенсии, Орсон сразу решил, что лучшего места, чем Коста-Рика, не найти: он бывал в этой маленькой теплой стране и по работе, и на отдыхе, неплохо знал испанский, мог общаться без загруженного в «балалайку» киберпереводчика и даже подобрал для них с Сарой уютный домик на побережье. К счастью, не оплатил, потому что Беатрис фотографии возможного пристанища категорически не понравились. Дом показался девушке большим – четыре комнаты и терраса – и стоящим далеко от воды. К тому же Беатрис сказала, что два-три ближайших месяца им лучше провести в дороге, постоянно меняя места пребывания. Орк, поразмыслив, согласился, и они неспешно проехали Коста-Рику с севера на юг, останавливаясь там, где понравится, и наслаждаясь бездельем, покоем, тишиной и друг другом. Мерцающая ртуть в глаза Бенджамина не вернулась, их след потеряли, поэтому уже через пару дней путешествия любовники перестали вздрагивать от каждого шороха и обрели покой.

Настоящий покой.

Мир, от которого они бежали, стал далеким и ненастоящим. Его чудовищные проблемы потеряли значение. Его жестокость казалась страшным сном. Мир съежился до размеров репортажей – когда они добирались до новостных каналов, – которые выглядели серо-бессмысленными в своей гнетущей серьезности.

Потому что настоящими во всей Вселенной были только они: Бен и Беатрис.

И их чувства.

Смерть Сары выжгла Орсона дотла. Через некоторое время он снова стал встречаться с женщинами, но чувства его умерли, и на встречах он искал только удовольствия.

А рядом с Беатрис стал снова испытывать радость.

От того, что видит ее. От того, что слышит ее голос. От того, что вдыхает ее запах. От прикосновений к ней и ее прикосновений. От того, что иногда ловил на себе ее любящий взгляд и чувствовал себя счастливым восемнадцатилетним мальчишкой. От того, что ей нравилось быть с ним, и она этого не скрывала.

– Ты настоящий, – шептала девушка, обнимая Орка тонкими руками. – Ты неудержимо настоящий и тем сводишь с ума.

А потом она улыбалась, кусала губы, стонала и царапала ему плечи и спину. Волосы закрывали ей лицо, но не могли скрыть горящего взгляда. Упоительное «потом» длилось долго, ведь им некуда было торопиться, плавные паузы нежности сменялись шумными бурными играми, и теплый песок пляжа послушно принимал форму их страсти.

Они были одни, и только очень тихий океан улыбался, глядя на счастливых влюбленных.

– Иногда мне кажется, что встреча с тобой повернула время вспять и я снова научилась радоваться, – прошептала Беатрис, лежа на плече Орка. Они вышли из воды, упали в тени пальм и отдыхали, наслаждаясь блаженным покоем. – Смерть родителей потрясла меня, но я понимала, что рано или поздно сумею вернуться к нормальной жизни, и рада, что вернулась в нее именно с тобой.

– Я не лучший кандидат, – вздохнул Бен, ласково гладя девушку по волосам. – Быть рядом со мной означает постоянный риск.

– Потому что ты – suMpa?

– Потому что я – suMpa.

– Бывший.

– Бывших suMpa не бывает.

– Мы этого не знаем, – твердо произнесла Беатрис, целуя Бена в шею. – Зато мы точно знаем, что твои глаза четыре дня были наполнены мерцающей ртутью, а ты никого не убил.

– Наверное, я уникальный suMpa.

– И тебя можно показывать за деньги.

– Полагаю, да, – Орк с удовольствием рассмеялся шутке.

– Но мне нравится быть с тобой не поэтому, – серьезным тоном продолжила девушка, сильнее прижимаясь к Бену. – Для меня ты уникален тем, что мне хочется быть рядом. Мне хочется всегда быть рядом с тобой. Слышать твое дыхание, ощущать твою силу и если нужно – прятаться за твоей спиной. Я люблю тебя, Орк, в этом твоя уникальность для меня.

Бенджамин приподнялся на локте, посмотрел девушке в глаза и ответил:

– Я люблю тебя, Беатрис, и буду любить всегда.

И подумал, что если умереть, то здесь и сейчас, потому что счастливее он быть уже не сможет. Ведь мало кому везет дважды обрести любовь.

А уж три раза – никому и никогда.

///

Но как бы далеко ты ни убегал, ты не сумеешь покинуть мир. Ведь дом у человечества один, не очень большой, и отголоски происходящего в гостиной обязательно долетят до чердака и подвала.

Мир их не догнал, просто дал о себе знать. Напомнил о том, что, пока они прячутся на чердаке, в гостиной идет кровавая бойня.