Читаем Сумма стратегии полностью

Отец всегда говорил мне, что будущее за Сообществами, а сам сидел себе с дядей Сашей на кухне. Я входил в сообщества и не в одно, но пока мы не стали представлением социосистемы, потому что доверия во имя будущего между нами не возникало, так – договаривались о тактике. Когда к отцу стало приходить много людей и он неожиданно исчезал на какие-то странные мероприятия, я забеспокоился, потому что это напоминало мне заговор и плохо пахло. Я считал, что в политику можно попасть и так, прыгая через ступеньку служебных лестниц, но потом поймал себя на мысли, что после провала с бизнесом и аспирантурой я действую совсем как отец. В Америке меня переучили на другие принципы, но я вернулся и, пожалуй, готов принять того, кто очень от меня отличается… в сообщество.

Представления социосистемы могут создавать организованности более высокого порядка: связанные области, поддерживающие социосистемные процессы, но не наименьшие из возможных на данном уровне развития человечества. К таким организованностям относятся федерации, конфедерации, империи, корпоративные структуры. Создание на рубеже второго и третьего тысячелетий Европейского союза задало еще одну значимую форму организованности – ареал действия определенной системы сервитутов.

Законы сохранения

Связь понятий «Жизни» и «Разума» дается следующей Табл. 1.

Таблица 1. Связь понятий «Жизни» и «Разума» [9]

«Разум» как планетарное явление вполне подобен «Жизни» и, насколько можно судить, также представляет собой спутанное квантовое состояние. Как «живое происходит только от живого», так и «разумное рождается разумным»: разум можно рассматривать как еще одно сохраняющееся свойство материи.

В период «монополии на разум» закон сохранения разума приводит к тому, что вид Homo Sapiens не может быть уничтожен никаким внутрисистемным процессом и обречен на развитие. Рассматривая социосистему как эволюционный приспособительный механизм, способствующий выживанию и процветанию вида, и учитывая факт «монополии на разум», мы должны прийти к целому ряду выводов, имеющих статус социосистемных законов сохранения:

• Устойчивость социосистемы к внешним (природным) воздействиям носит эволюционно-биологический характер, то есть очень велика.

• Устойчивость природы, в том числе живой природы, к антропогенному воздействию заведомо превышает устойчивость социосистемы к природному воздействию. Иными словами, Человечество не в состоянии причинить живой или неживой природе эволюционно ощутимый вред.

• Замкнутость социосистемы по веществу и энергии со временем возрастает, поэтому проблема потребляемых ресурсов носит характер исторически ограниченного кризиса, а не принципиального ограничения на развитие. • Человек как элемент социосистемы является эволюционным «абсолютным хищником», поэтому самим фактом своего существования он стимулирует биологическую эволюцию.

• Социосистема, образованная видом Homo, содержит неустранимое противоречие между общественным характером информационного производства и эволюционно закрепленным на уровне вида биологическим эгоизмом. Это, во-первых, обрекает систему на быстрое развитие, во-вторых, порождает целый ряд иллюзорных деятельностей, в том числе – войну. Отсюда можно заключить, что развитие социосистемы никак не может быть устойчивым.

Фазовые переходы

Качественные изменения в социосистеме мы называем фазовыми переходами, а относительно стабильные состояния социосистемы вне фазовых переходов фазами развития. Кризис фазы есть одновременный кумулятивный кризис всех четырех базовых, но не обязательно всех иллюзорных, социосистемных процессов.

С практической точки зрения фазы различаются характером взаимодействия социосистемы с окружающей средой, иными словами, местом Homo Sapiens в трофической пирамиде и способом присвоения пищевого ресурса.

Фазы развития отделены друг от друга высоким потенциальным барьером, суть которого заключается в том, что система деятельностей, характерных для уходящей фазы, разрушается раньше, нежели создается система деятельностей, отвечающая потребностям новой фазы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее