Сумка с книгами

— Присаживайтесь, мистер Джонс, — повторил наместник. — Чем могу служить?

— Видите ли, я пришел поговорить с вами о человеке, которого все здесь называют Рыжим Тедом. Что вы намерены предпринять теперь?

— Теперь? А что случилось?

— Вы не слышали? Я полагал, что сержант вам доложил.

— Я не поощряю визитов своих подчиненных в мой дом без крайней необходимости, — весьма торжественно произнес наместник. — В отличие от вас, мистер Джонс, я работаю только ради того, чтобы иметь досуг, и не люблю, когда мой досуг нарушают.

Но мистер Джонс не был расположен к пустой болтовне, и его не интересовали отвлеченные рассуждения.

— Вчера вечером в одной из китайских лавок произошла безобразная драка. Рыжий Тед разгромил все помещение и чуть не убил китайца.

— Опять напился, надо думать, — безмятежно заметил наместник.

— Естественно. Разве он вообще бывает трезв? А когда вызвали полицию, он и на сержанта набросился. Шесть человек понадобилось, чтобы скрутить его и доставить в тюрьму.

— Да, он здоровяк, — согласился наместник.

— Надеюсь, теперь вы отправите его в Макассар?

На гневный взгляд миссионера Эверт Грюйтер ответил веселым прищуром. Он был не дурак и уже прекрасно понял, чего добивается мистер Джонс. Представлялся удобный случай поразвлечься и немного подразнить его.

— К счастью, моих полномочий вполне достаточно, чтобы разобраться с ним самому, — ответил он.

— В вашей власти депортировать любого, кого вы сочтете нужным, мистер Грюйтер, а я уверен, что, избавившись от этого человека, можно избежать многих неприятностей.

— Власть у меня, разумеется, есть, но, уверен, вы будете последним человеком, который одобрит произвол с моей стороны.

— Мистер Грюйтер, присутствие здесь этого человека скандализует общество. Он постоянно, с раннего утра до позднего вечера, пьян; притом общеизвестно, что он одну за другой совращает туземных женщин.

— А вот это любопытно, мистер Джонс. Принято считать, что излишнее потребление алкоголя, стимулируя сексуальное влечение, в то же время препятствует его удовлетворению. То, что вы рассказываете о Рыжем Теде, похоже, подрывает основы этой теории.

На щеках миссионера проступил тусклый румянец.

— Это вопрос физиологии, который я в настоящий момент не имею желания обсуждать, — холодно заметил он. — Поведение этого человека наносит непоправимый урон престижу белой расы, дурной пример, им подаваемый, в значительной мере сводит на нет те усилия, которые предпринимаются другими, чтобы склонить местное население к менее порочному образу жизни. Он отъявленный негодяй.

— Простите за любопытство: а вы предпринимали какие-нибудь усилия, чтобы образумить его?

— Когда он впервые появился здесь, я сделал все, что в моих силах, чтобы найти с ним общий язык. Он отверг все мои поползновения. Когда случился первый скандал, я пришел к нему и высказал все начистоту. Он ответил мне бранью.

— Никто более меня не ценит ту чрезвычайно нужную работу, которую вы и другие миссионеры ведете на здешних островах, но можете ли вы с уверенностью сказать, что всегда следуете своему предназначению со всей необходимой деликатностью?

Наместник остался весьма доволен этой фразой. Она была исключительно куртуазной и в то же время содержала упрек, который он считал нелишним. Миссионер серьезна посмотрел на него. Взгляд его печальных карих глаз был полон укоризны.

— А достаточно ли деликатен был Иисус, когда взял бич и выгнал менял из храма? Нет, мистер Грюйтер, деликатность — это отговорка, коей слабый человек оправдывает нежелание выполнять свой долг.

Изречение мистера Джонса неуместно вызвало у мистера Грюйтера острое желание выпить пива. Миссионер доверительно склонился к нему:

— Мистер Грюйтер, вам не хуже, чем мне, известны дурные поступки этого человека. Мне нет нужды напоминать вам о них. Они непростительны. Теперь же он и вовсе преступил все границы. Лучшего шанса, чем сейчас, у вас не будет. Умоляю вас воспользоваться властью, вам данной, чтобы избавиться от него раз и навсегда.

Глаза наместника сверкнули еще более лукаво. Он от души забавлялся. От общения с людьми получаешь гораздо больше удовольствия, если не обязан ни восхвалять, ни осуждать их, мысленно отметил он.

— Правильно ли я понял вас, мистер Джонс? Вы хотите получить от меня обещание депортировать этого человека прежде, чем я выслушаю обвинения против него и его оправдания?

— Не представляю, что он может сказать в свое оправдание.

Наместник встал, и ему даже удалось придать какое-никакое достоинство своим пяти футам четырем дюймам.

— Я поставлен здесь, чтобы вершить правосудие в соответствии с законами голландского государства. Позвольте заметить: я несказанно удивлен тем, что вы пытаетесь оказать давление на меня в части исполнения мною судейских полномочий.

Миссионер несколько смешался. Ему и в голову не могло прийти, что этот коротышка-молокосос, который был на десять лет моложе его самого, займет подобную позицию. Он открыл было рот, чтобы объясниться и принести извинения, но наместник поднял свою маленькую ручку.