Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Значит, «возможно»: таким и будет пока мой ответ на первый вопрос.

А теперь – самое важное. Если это все-таки правда, что делать мне?

Если Эдвард действительно вампир, – а я не могла произнести эти слова даже мысленно, – тогда как мне быть? О том, чтобы обратиться к кому-нибудь за помощью, не может быть и речи. Даже я не верю самой себе, а если поделюсь с кем-нибудь еще, меня упрячут в психушку.

Приемлемыми казались только два пути. Первый – послушать совет Эдварда: поступить разумно и по возможности избегать его. Отменить все наши планы, игнорировать его, как только получится. Делать вид, что нас разделяет толстая, непроницаемая стеклянная стена – на том единственном уроке, который нам приходится проводить за одним столом. Попросить оставить меня в покое и объяснить, что на этот раз я не шучу.

От этой перспективы меня охватило мучительное отчаяние. Отторгая боль, разум тут же перешел ко второму варианту из возможных.

Можно просто оставить все, как есть. В конце концов, если он и вправду… нечто зловещее, до сих пор он ничем не навредил мне. Напротив, если бы не молниеносная реакция Эдварда, сейчас обо мне напоминала бы только вмятина на крыле машины Тайлера. Он действовал стремительно, вполне возможно, рефлекторно. Я подытожила: если рефлексы побуждают его спасать людям жизнь, разве он может быть злодеем? И мои мысли вновь двинулись по прежнему пути, от которого голова шла кругом.

Если я и была уверена в чем-то, то лишь в одном: зловещий Эдвард в моем вчерашнем сне – отражение моего страха, но я боюсь не Эдварда, а всего лишь слова, которое произнес Джейкоб. И даже когда я закричала, ужаснувшись броску волка-оборотня, отчаянное «нет» с моих губ сорвал не страх перед волком. А боязнь, что пострадает он. Он звал меня, обнажая длинные острые клыки, а я все-таки боялась за него.

И тут я поняла, что нашла ответ. В сущности, у меня и не было выбора – слишком далеко все зашло. Если я и поняла хоть что-то, то лишь одно: с моей страшной тайной ничего уже не поделать. Потому что когда я вспоминала его – голос, гипнотические глаза, притягательность его натуры, – мне хотелось только оказаться рядом с ним прямо сейчас. Даже ценой… нет, об этом лучше не думать. Особенно сейчас, когда я одна в густом лесу. Где от дождя потемнело, как в сумерках, а шум капель стал похож на шаги по мягкой земле под деревьями. Содрогнувшись, я вскочила и покинула свое убежище, с ужасом думая, что тропинка могла исчезнуть под дождем.

Но тропинка была на месте: надежная и хорошо заметная, она вела меня прочь из мокрого зеленого лабиринта. Я почти бежала по ней, поглубже надвинув капюшон, и удивлялась, как далеко я забрела. Мне уже казалось, что я никогда отсюда не выберусь или что по ошибке я повернула не в ту сторону и теперь углубляюсь в лес. Но прежде чем я начала паниковать, в паутине веток наконец появились просветы. А потом прошумела машина, и я очутилась на свободе: передо мной расстилался газон возле дома Чарли, дом манил меня, обещая тепло и сухие носки.

Когда я вошла в дом, как раз наступил полдень. Я поднялась к себе и переоделась в джинсы и футболку, поскольку выходить никуда не собиралась. Без особых усилий я сосредоточилась на сегодняшней задаче – сочинении по «Макбету», сдать которое надо было в среду. Вскоре я уже набрасывала черновик, ощущая умиротворение впервые с… если уж говорить начистоту, впервые с четверга.

Впрочем, для меня это обычное дело. Я всегда с трудом принимаю решения, над каждым подолгу мучаюсь. Но как только решение принято, я просто следую ему – как правило, с облегчением от того, что выбор уже сделан. Порой облегчение подпорчено отчаянием, как в случае с переездом в Форкс. Но даже это лучше, чем ломать голову над возможными вариантами.

Смириться с этим решением оказалось до смешного просто. В этой простоте таилась опасность.

День прошел тихо и плодотворно, сочинение я закончила к восьми. Чарли привез большой улов, и я мысленно взяла себе на заметку поискать книгу с рецептами блюд из рыбы, когда поеду в Сиэтл на следующей неделе. Мурашки, пробегающие по спине при мысли об этой поездке, я восприняла точно так же, как другие, во время моего разговора с Джейкобом Блэком. И напрасно, думала я. Мне следовало бояться, я точно знала, но подходящий случаю страх меня не посещал.

В ту ночь я не видела снов – слишком рано начался минувший день и слишком беспокойной выдалась прошедшая ночь. Уже во второй раз после приезда в Форкс меня разбудил яркий желтый свет солнечного дня. Метнувшись к окну, я застыла в изумлении: на небе – ни одной тучи, а пушистые белые облачка просто не могли быть дождевыми. Я распахнула окно, мимоходом отметив, что оно открылось бесшумно и легко, хотя его не открывали неизвестно сколько лет, и вдохнула сравнительно сухой воздух. Было тепло и почти безветренно. Кровь в жилах словно закипела.

Когда я спустилась в кухню, Чарли уже заканчивал завтрак и сразу уловил перемену в моем настроении.

– Отличный день для прогулки, – заметил он.

– Да, – с улыбкой согласилась я.