Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Но за мгновение до того, как я услышала скрежет, с которым крыло фургона сложилось, огибая угол кузова пикапа, что-то с силой ударило меня, но не с той стороны, откуда я ожидала. Моя голова стукнулась о покрытый льдом асфальт, я почувствовала, как что-то твердое и холодное пригвоздило меня к нему. Оказалось, я лежу за бежевой машиной, возле которой припарковалась. Но больше я ничего не успела заметить, потому что фургон снова приближался. Со скрежетом обогнув пикап, он, продолжая скользить и поворачиваться, вновь угрожал наехать на меня.

Приглушенная брань подсказала, что рядом со мной кто-то есть, и не узнать этот голос было невозможно. Две длинные руки были рывком выброшены вперед, и фургон, содрогнувшись, остановился на расстоянии метра от моего лица, большие ладони пришлись точно по размеру глубокой вмятины на боку фургона.

Белые руки задвигались так стремительно, что расплылись в воздухе. Одна вдруг схватилась снизу за кузов фургона, и одновременно что-то потащило меня прочь, пока наконец мои ноги не были перекинуты, словно тряпичные, на другое место, где задели шину бежевого автомобиля. Глухой стук металла и звон резанул уши, и фургон с лопнувшим стеклом наконец застыл на асфальте – на том самом месте, где за мгновение до этого лежали мои ноги.

Секунда гробовой тишины тянулась бесконечно, а потом раздался визг. В этом внезапном бедламе я слышала, как сразу несколько голосов повторяют мое имя. Но гораздо отчетливее, чем вопли, я различила приглушенный отчаянный возглас Эдварда Каллена:

– Белла, ты жива?

– Со мной все хорошо, – собственный голос казался мне чужим. Я попыталась сесть, и только тогда поняла, что Эдвард мертвой хваткой прижимает меня к своему боку.

– Осторожно! – предостерег он, пока я пыталась высвободиться. – Кажется, ты сильно ударилась головой.

Лишь после этого я ощутила пульсирующую боль над левым ухом.

– Ой… – удивилась я.

– Так я и думал, – как ни странно, он словно с трудом удерживался от смеха.

– Но как… – Я осеклась, пытаясь собраться с мыслями и осознать случившееся. – Как ты очутился здесь так быстро?

– Я же стоял рядом с тобой, Белла, – он снова посерьезнел.

Я попробовала сесть, и на этот раз он не стал удерживать меня, разжал руки у меня на талии и отодвинулся, насколько позволяло узкое пространство между машинами. Я увидела на его лице озабоченное и бесхитростное выражение и снова растерялась под взглядом его золотистых глаз. Так о чем я хотела спросить?

В этот момент к нам подбежала целая толпа. Со слезами на глазах эти люди что-то кричали друг другу и нам.

– Не двигайтесь! – велел кто-то.

– Вытащите Тайлера из фургона! – крикнул другой. Вокруг нас поднялась суета. Я хотела было встать, но Эдвард ледяной рукой удержал меня за плечо.

– Подожди пока.

– Холодно, – пожаловалась я, и Эдвард, удивив меня, негромко хмыкнул. В этом звуке слышалось самодовольство.

– Ты стоял вон там, – вдруг вспомнила я, и его смешок оборвался. – Возле своей машины.

Его лицо стало непреклонным.

– Нет, не там.

– Но я же видела!

Хаос вокруг нас продолжался. Я различала низкие голоса подоспевших взрослых. И упрямо продолжала спорить: я считала, что права, и добивалась от Эдварда признания моей правоты.

– Белла, я стоял рядом с тобой и оттолкнул тебя в сторону, – он пустил в ход всю ошеломляющую силу своего взгляда, словно пытался мысленно внушить мне что-то важное.

– Нет, – сопротивлялась я.

Его глаза полыхали золотом.

– Прошу тебя, Белла!

– Но почему? – допытывалась я.

– Доверься мне, – умолял он, и его мягкий голос кружил голову.

Неподалеку завыли сирены.

– Обещаешь потом все объяснить?

– Ладно, – с внезапным раздражением бросил он.

– Ладно, – зло повторила я.

Понадобилось шесть санитаров «Скорой помощи» и двое учителей – мистер Варнер и тренер Клапп – чтобы отодвинуть фургон и перенести поближе к нам носилки. Эдвард наотрез отказался лечь на них, и я попыталась последовать его примеру, но он предательски сообщил им, что я ударилась головой и, наверное, у меня сотрясение. Я чуть не умерла от унижения, когда на меня надели фиксирующий воротник. Казалось, вся школа сбежалась посмотреть, как меня грузят в кузов «Скорой помощи». Эдварду досталось место в кабине. Только этого не хватало!

В довершение всех бед шеф полиции Свон прибыл раньше, чем меня успели благополучно увезти.

– Белла! – в панике закричал он, увидев меня на носилках.

– Все хорошо, Чар… папа, – я вздохнула. – Ничего со мной не случилось.

За подтверждением он обратился к ближайшему санитару. А я отвлеклась, чтобы обдумать мешанину необъяснимых видений, беспорядочно крутившихся у меня в голове. Когда меня подняли, чтобы унести от машины, я заметила глубокую вмятину на бампере бежевой машины, очень характерную вмятину, повторяющую очертания плеч Эдварда… будто он вжался в машину с такой силой, что погнул металлическую раму… Я попыталась найти логическое объяснение происшедшему, но безуспешно.

Его семья наблюдала за нами издалека, с самым разным выражением лиц – от осуждения до бешенства. А беспокойства за брата я что-то не заметила.