Сумерки джедаев

«Не подведи меня, Ринанн». Даже сейчас, в относительной безопасности клетушки, эти слова эхом преследовали его. Ринанн разве что не ощущал их зрительно – висящим в воздухе и грозно вздувающимся текстом. Если бы эти слова были произнесены кем–то другим, их можно было бы расценивать как сдержанное предупреждение о возможных последствиях. В устах Дарта Вейдера они были равнозначны смертельной угрозе.

Нужно было что–то делать.

Ринанн знал, что долго под давлением такого страха и безысходности не протянет. Ему начало казаться, что еще вот–вот, и не избежать ему полостного кровоизлияния, а ведь он был еще слишком молод для подобного: каких–то восемьдесят девять стандартных лет.

Убийственная работа. Если точнее – страх погибнуть от руки Дарта Вейдера убивал сам по себе. Ринанн где–то как–то осознавал, что пора удирать – не только со своего поста во дворце, но и с Корусканта и даже вообще из Ядра. Обширные просторы галактики, наполненные множеством вызывающе варварских планет и прежде бывшие слишком пугающими, чтобы даже подумать об их посещении, вдруг сместились на второй план в том двуглавом пантеоне зла, в который Ринанн столь свято верил. Верховным божеством теперь был Дарт Вейдер, второстепенным – весь остальной мир.

«Но как отсюда выбраться?» – размышлял эломин, расчесывая зудящую сыпь на шее. Межзвездный перелет стоил кредитов – причем немалого их количества, учитывая, что в безопасности он будет себя чувствовать только когда между ним и Вейдером будет пролегать как минимум полгалактики, даже если конечным пунктом окажется скопление Минос или Далонбианский сектор. Сбережения Ринанна такие траты и близко не покроют. Он обеспокоено запыхтел, отчего его клыки даже клацнули на высокой ноте. Удирай, не удирай; где она, та безопасность? Когда даже сама тьма страшится персонификации вселенского зла, каким является Дарт Вейдер?

Ринанн встал перед огромной транспаристальной стеной, открывавшей вид на город. Вот Галактический оперный театр, вот ботанический сад «Небосвод», а поодаль – и Западный порт с посадочными площадками для атмосферной техники. Прямо перед его глазами в небо неспешно уходил фрегат — «Пиконосец». Через мгновение с другой площадки огромного космопорта поднялся еще один пассажирский транспорт и, провожаемый взглядом Ринанна, пропал в ясной синеве. Как же попасть на один из этих кораблей?

Ответа он не знал, но был уверен, что так или иначе найдет способ, причем уже скоро.

***

Сидя на заднем пассажирском сидении скиммера, летящего через узкие сумрачные улицы Черных Трущоб, Джакс Паван размышлял о своей жизни.

Стоило признать, что были эти размышления не радужными.

Раньше он был рыцарем–джедаем, состоял в древнем Ордене, стоявшем на страже мира и следящим за соблюдением обычаев цивилизованного общества. Призванным исправлять зло и бороться с несправедливостью.

В Ордене, который не мог существовать вне Силы.

Вот это и было самым тяжким. Было и раньше, будет и потом. Как Джакс ни старался, но был вынужден признать, что джедайская выучка не принесла душевного мира и покоя, которых он искал с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы осознавать, чего хочет от жизни.

Он полагал, что дефект крылся где–то в нем самом. Принципы Ордена оттачивались тысячелетиями, служа путеводной нитью для бесчисленного множества живых существ на протяжении всего пути от младенчества к становлению рыцарей и мастеров, которые с готовностью и умением защищали высокие идеалы справедливости. Которые использовали ресурсы Силы для искоренения любых проявлений зла. И если этот маячок не горел в нем так же ярко, как в его товарищах, то причина была не в пробелах воспитания. А в самом воспитаннике.

– Ты огорчен. Почему? – прервал поток воспоминаний голос дроида, тошнотворно спокойный, как и всегда.

– Почему? Мой народ и вся привычная мне жизнь прекратили существование, я скрываюсь от властей, и самая опасная личность галактики с чего–то вдруг объявила мне персональную вендетту. А так, ничего – причин для огорчения нет.

И–5 обратил на него взгляд, умудрившись при этом каким–то образом придать выразительность ничего не выражающему металлическому лицу.

– Как видно, ген саркастичности перешел напрямую от отца к сыну.

– Что будет, – спросил Джакс, – если я прикажу тебе выпрыгнуть из скиммера?

И–5 как будто бы задумался.

– Я не знаю, – наконец выдал он.

– Меня так и подмывает проверить.

– Сомневаюсь, что получится. Я уже упоминал, что мое программное обеспечение имеет свои особенности. У меня нет блокираторов креативности и поведенческих ингибиторов.

– И кому это в голову пришла столь блестящая идея?

– Твоему отцу, – в голосе дроида послышалась едва уловимая усмешка, от которой Джакс чуть не скрипнул зубами. – Он удалил блокираторы и часть программ, – продолжал И–5, – что весьма повысило вероятность проявления свободной воли, и все остальное я проделал уже самостоятельно. А потом, при содействии Дена, внес в систему еще больше модификаций.

Слегка отодвинувшись, Джакс смерил дроида взглядом.