Сумерки богов

И Франсиско Франко вдруг понял, что выбора у него нет. Если он промолчит, не выступит в защиту веры — то это сделает кто-то другой. После Гражданской войны, завершившейся всего пять лет назад, осталось слишком много недовольных — одни известны, но расстрелять их не позволяет политический расклад, другие искусно маскируются лояльными, втайне мечтая вонзить нож в спину. И все будут рады поднять такое знамя — и Церковь, пока что главная опора его, каудильо, власти, обязана будет такую попытку поддержать! Это может начаться в любую минуту — сейчас войдет адъютант с докладом о начавшемся бунте, поддержанном армией. "А я не хочу быть свергнутым — и хватит ли у кого-то другого моей мудрости, провести корабль Испании через новую бурю? Господи, за что ты посылаешь нам новое испытание? Будь проклят тот день, когда я решил вступить в войну на стороне рейха! Тот британский ультиматум, казалось, говорил однозначно, что мы предназначены в жертву и сейчас последует вторжение — а Еврорейх тогда казался на вершине могущества, хотя и уже подорванного Сталинградом. Вот только русские, которым и в самом деле будто помогал сам Господь, никак не были в том раскладе учтены — а это оказалось главной ошибкой. И не дай бог ошибиться и сейчас!

— Сколько немецких дивизий на нашей территории?

— Десять, — сказал гентабист. — Два горных корпуса блокируют американцев у Порту. Еще парашютисты. Если учесть, что янки сидят смирно, то немцы могут бросить против нас минимум шесть дивизий, а то и семь-восемь. Правда, танковых и моторизованных нет ни одной.

— Насколько я знаю, среди немецких горных егерей много католиков, южногерманцев, — заметил отец Карлос, — как и командующие ими генералы Рингель и Эгльзеер. И мне интересно, какой приказ получил из Рима германский ордонат? Я могу прояснить этот вопрос по своим каналам.

— Русские уже под Берлином, — добавил генштабист, — а значит, Гитлер не пошлет на нас значительных сил. Да и есть ли у него лишние войска после битвы на Одере, поражения под Веной, а теперь наверняка общеитальянского бунта, который надо срочно подавлять — и ведь там тоже русские рядом! А если еще начнется бунт и во Франции, что весьма вероятно, то у рейха просто не хватит сил на все. Пожалуй, у нас есть шансы продержаться два-три месяца — и что важно, наш переход на другую сторону еще не будет выглядеть откровенной профанацией в последний момент.

— Я выступлю с обращением к нации, — решительно сказал каудильо. — Снова, как во времена Наполеона, подлый враг посягает на нашу свободу. Если немцы попробуют вести себя, как в Италии, они получат всеобщую гверилью. Пожалуй, можно и освободить из лагерей тех, кто пожелает сражаться за Отечество. Надеюсь, что Церковь меня поддержит?

"А ведь русские с самого начала называли эту свою войну священной, — вспомнил Франко. — Не было ли это первым знаком Того, кто уже решил вмешаться? Тем более Он не оставит нас — страну, всегда верную ему, все время своего существования, с тех пор как Фердинанд и Изабелла объединили Кастилию и Арагон".

— Наша Церковь всегда с нацией, — ответил отец Карлос, — и аминь!

— Вы забыли еще одно! — вмешался полковник с орденами. — Когда русские встанут на нашей границе, а это реально может быть уже через пару месяцев, они будут не вести с нами переговоры, а диктовать условия капитуляции! Думаете, они забыли и простили то, что было всего шесть-семь лет назад? Чьи головы покатятся, когда в этом самом кабинете сядет бешеная Долорес, жаждущая мести? У англичан к нам счет за Гибралтар — ну так они должны понимать, что мы можем вернуть им их Скалу, а "товарищ Ибаррури", с русскими штыками за спиной, не вернет никогда! Ты меня понял, Франсиско? Спасение для Испании — это немедленный мир с британцами и янки! Надеюсь, у нас это получится лучше, чем у шведов в Нарвике. Не теряй времени — не то погибнем все!

— Положим, Маннергейм, Михай, Борис и Хорти остались на своих местах — заметил министр экономики — и я начинаю думать, что мнение о коммунистической кровожадности сильно преувеличивает реальность. Или же дело в том, что семь лет назад со стороны русских в большинстве были представители их троцкистского крыла — которое теперь в СССР очень не в почете, а многие и расстреляны за эти самые идеи.

— При чем тут идеи? — взорвался полковник. — Своей крови русские не прощают никому, это общеизвестно! Вы-то перед ними чисты, а другие? Нашими жизнями хотите откупиться? Не выйдет! Я ведь многих за собой утянуть могу!

— Прекратить! — повысил голос каудильо. — не хватает нам лишь раздоров, когда Испания на краю гибели! И будем решать проблемы по мере поступления. А главное для нас сейчас, это немцы, а не русские!

— Поводом для объявления войны будет оскорбление христианской веры? — спросил генштабист. — А то уже есть возмутительный инцидент, из которого при желании можно сделать "казус белли".

— Подробнее! — приказал Франко. — Отчего мне не доложили?