Сумерки богов

Как запихнуться в машину, хрен знает какой итальянской марки, на "эмку" похожа, всемером, даже считая что четверо покойники? Маневич тоже поехал, сказав что Рим хорошо знает — а Скунса на хозяйстве оставили. Выехали к реке Тибр, там место было удобное, вполне могла машина в воду и сама сорваться, на повороте, рассадили мертвецов как положено и дали по газам. Булькнуло лишь — найдут конечно, но на телах ран от огнестрела и холодняка нет, так что на первый взгляд сойдет за несчастный случай. Хотя Валька бурчал, проще было там же рядом, в паре кварталов, всех жмуров в канализационный люк — а теперь назад пешком. Так машину все равно отгонять пришлось бы!

— А зачем отгонять, ездили бы пару дней сами.

— Валь, ты смеешься? Тут конечно, в сравнении с нами бардак, но не до такой же степени? Откуда у "испанцев" машина? Тут вроде, проката автомобилей нет еще.

— А немцы где берут? Я видел — фрицы сидят, а номера местные.

Назад вернулись без происшествий. И завалились спать, оставив Скунса дежурить, затем под утро его Валька сменил. Надо все же место дислокации менять, раз нашумели. Но не ночью же съезжать — подозрительно будет!

Завтракаем. Первыми мы спустились, затем и Маневич сошел. Время уже позднее, одиннадцать часов. Я думаю, что если сейчас уезжать будем, то успею еще сучонка Пьетро найти — убивать не буду, зачем еще один жмур, но вот можно так по организму настучать что после обязательно инвалидность будет, а через месяц, три, полгодика, как повезет — совсем как Павка Корчагин, в инвалидной коляске. Сидим спиной к стене, лицом к дверям, это уже в привычку вошло. И тут входит дедок на вид лет под шестьдесят, но крепкий еще, лицом на артиста Джигарханяна похож — машина не подъезжала, значит пешком пришел? Подходит прямо к столику, где я и Маневич сидим, и вежливо спрашивает, дозволите ли — по-немецки!

Ну очень спокойно и уверенно — я сначала даже подумал, что это кто-то из агентов "товарища Этьена". Валька со Скунсом за соседним столиком лишь покосились, и снова, "держат дверь". Оцениваю гостя — а ведь, несмотря на возраст, физически еще ничего, со мной бы не справился, но такого как Маневич в рукопашке сделал бы, однозначно! И взгляд холодный, пронизывающий — охотника, а не жертвы. Одет в штатское, под пальто строгий костюм с галстуком и жилетом, строевой выправки не заметно. И тросточка у него интересная, судя по тому, как качнулась тяжело, вес в ней — свинцом залита, или клинок внутри? Руки на виду держит, оружия в карманах и под пиджаком нет, ну если только что-то совсем крохотное. Ладно, живи, пока непосредственной угрозы не представляешь — если что, я тебя в "края вечной охоты" за секунду отправлю. А дальше, как Маневич решит.

— Хотел бы переговорить с вами наедине, господин… Лакруа. Или все же Конрад Кертнер?

И сразу ко мне:

— Молодой человек, я не сомневаюсь, что вы и ваши люди, которых очень может быть, поблизости больше чем те двое, в состоянии устроить то же, что в Будапеште. Но сейчас это излишне, поскольку я пришел исключительно ради переговоров. И предмет их может заинтересовать не только и не столько вас, но и тех, кто гораздо выше.

Снова к Маневичу:

— Простите, забыл представиться. Группенфюрер Рудински!

Роммель Э. Солдаты пустыни. Л.,1993, пер. с нем. изд. 1970 (альт-ист).

Гитлеры приходят и уходят, а Германия и немецкий народ остаются!

Именно так я понимал свой солдатский долг. Служить Германии — а не фюреру и не национал-социализму. Так устроен мир, что в нем уважают лишь сильных. Потому, когда Гитлер в тридцать третьем обещал поднять униженную, растоптанную, несправедливо ограбленную Германию с колен, я поверил ему и служил со всем усердием. Воссоздание германской армии до уровня сильнейшей в Европе, разработка самой передовой тактики, вооружение новейшей техникой. Тридцать девятый год, Польша — что это еще за географический курьез, возникший, однако, на нашей земле и виновный в резне мирных германских граждан[21]? Затем была Франция, наш давний враг, и главный виновник того нашего унижения, двадцать лет назад. Война выглядела легкой прогулкой, даже Польша поначалу казалась нам еще одной Чехословакией, ну кто же знал, что проклятый Альбион действительно на этот раз объявит нам войну, а не пошлет еще одно грозное предупреждение? Норвегия, Франция, Югославия… Война казалась выигранной, дело было лишь за условиями мира. Надолго бы хватило британцев, запертых на своих островах? Если бы Гитлер не напал на Россию, то очень может быть, сегодня бы мы знали его как нового Бисмарка, первого канцлера Объединенной Европы. Но историю нельзя переиграть заново.