Сумерки

— Показать, какой соблазн? — спросил он. Явно риторический вопрос. Руки медленно заскользили вниз по моей спине, участившееся дыхание холодило кожу. Я прижала повлажневшие ладони к его груди, голова снова поплыла. Он медленно наклонился и, слегка приоткрыв холодные губы, осторожно и нежно прикоснулся к моим губам.

И тут я отключилась.

— Белла, — в его голосе звучала тревога, сильные руки подхватили меня и не позволили упасть.

— Ты… довёл… меня… до обморока, — ошеломлённо пожаловалась я.

— Что мне с тобой делать?! — простонал он. — Я поцеловал тебя вчера — ты набросилась на меня! Сегодня — теряешь сознание в моих объятиях!

Я чуть слышно рассмеялась.

— Это уже чересчур — так хорошо у меня всё получается, — вздохнул он.

— В этом-то и проблема, — дурман из моей головы ещё не выветрился. — Ты слишком хорош. Даже с избытком.

— Тебе плохо? — спросил он, наученный прежним опытом.

— Нет. Это был какой-то совсем другой обморок. Не понимаю, что произошло, — произнесла я извиняющимся тоном. — Наверное, я на некоторое время перестала дышать.

— Я не повезу тебя в таком состоянии.

— Я в порядке, — настаивала я. — Твои родственники и без того, наверное, считают меня не совсем здоровой, так что какая разница?

Некоторое время он внимательно меня разглядывал и вдруг заявил:

— Я положительно неравнодушен к этому цвету — он так тебе идёт.

Я покраснела от удовольствия и отвернулась.

— Послушай, я очень стараюсь не думать о том, что мне предстоит. Давай уже поедем, а? — попросила я.

— И ты беспокоишься не том, что окажешься в доме, полном вампиров, а о том, что эти вампиры тебя не одобрят, верно?

— Да, — немедленно ответила я, удивившись, как легко и небрежно он произнёс это слово.

Он покачал головой:

— Неслыханно.

Когда мы выехали из центральной части города, я осознала, что не имею ни малейшего представления о том, где живут Каллены. Мы проехали по мосту через реку Калаваа и двинулись на север. Расстояние между домами, которые мы проезжали, всё увеличивалось, а сами дома становились больше. Наконец, мы миновали последнее здание, и вдоль трассы потянулся дремучий лес. Я пыталась решить для себя: можно уже начать задавать вопросы или ещё потерпеть, но Эдвард внезапно свернул на грунтовую дорогу, не отмеченную никаким указателем и едва заметную из-за папоротников. Дорожка змеилась среди деревьев, обступавших её со всех сторон, так что уже на расстоянии нескольких метров пропадала из виду.

Через несколько миль лес поредел, и мы внезапно очутились на небольшом лугу. Или на самом деле это был газон? Впрочем, луг был окутан туманным зелёным сумраком, возможно, из-за шести древних кедров, среди которых, надёжно укрытый под их сенью, стоял дом. Тень от деревьев была такой густой, что в широкой веранде, опоясывающей первый этаж, явно не было необходимости.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не чего-то подобного. Изящный и старинный (возможно, столетний), неподвластный времени дом был выкрашен неяркой белой краской. Три этажа, прямоугольная форма и безупречные пропорции. Окна и двери были либо частью первоначальной планировки, либо результатом бережной реконструкции. Никаких машин, кроме моего пикапа, поблизости не было. В отдалении, скрытая за лесом, журчала река.

— Вот это да!

— Нравится? — улыбнулся он.

— В нём есть… своё очарование.

Он дернул меня за хвостик и хмыкнул.

— Готова? — спросил он, открывая для меня дверцу машины.

— Ни капельки… Пойдём, — я попыталась рассмеяться, но смех застрял в горле. Я нервно пригладила волосы.

— Выглядишь чудесно, — он взял меня за руку, легко, не задумываясь.

Мы прошли к крыльцу. Видимо, он чувствовал, как я напряжена — большой палец ласково поглаживал тыльную сторону моей ладони.

Он открыл передо мной дверь.

Внутри дом оказался ещё более удивительным, ещё менее предсказуемым, чем снаружи — просторный и светлый. Видимо, на первом этаже изначально было несколько комнат, но потом перегородки убрали и получился огромный холл. Южная стена была стеклянной, и сквозь стекло виднелся аккуратный газон и берег реки. Западную часть комнаты занимала массивная винтовая лестница. Стены, высокие потолки, деревянный пол и пушистые ковры были окрашены в разнообразные оттенки белого. Слева от двери на небольшом возвышении стоял роскошный рояль, и около него нас ждали родители Эдварда. Конечно, я уже встречалась с доктором Калленом, но меня вновь поразила его молодость, возмутительное совершенство его черт. Рядом с ним, как я догадалась, стояла Эсме — единственная из семьи, кого я ещё не видела. Такая же бледная и прекрасная, как остальные. Её лицо сердечком, уложенные волнами волосы цвета жжёного сахара напомнили мне персонажей-инженю из немых фильмов. Невысокая, стройная, она была менее угловатой, более округлой, чем остальные.

Их одежда — светлая, непринуждённая — прекрасно гармонировала с общим тоном комнаты. Они гостеприимно улыбались, но не сделали ни единого движения в нашу сторону. Не хотят испугать меня — догадалась я.

— Карлайл, Эсме, — нарушил молчание Эдвард, — это Белла.