Сумерки

— Верно, — кивнул Чарли. — Большой красный нос, оранжевые волосы и здоровенный красный рот.

— Да ладно, — захихикал Джоуи. — Жаль, Чубакки с нами нет.

— Я уверена, что Вэл о нем хорошо заботится.

— Так-то оно так, но он бы тоже не отказался послушать наши шуточки.

Они шагали по тротуару, вдоль которого даже в этот ранний час сияли вывески казино.

— А ноги у меня тоже вырастут большими, как у клоуна? — спросил Джоуи.

— Просто огроменными, — ответил Чарли.

— И ты уже не сможешь водить машину, — добавила Кристина.

— Или танцевать, — добавил Чарли.

— Не очень-то и хотелось, — ответил Джоуи. — Терпеть не могу девчонок.

— Подожди, пройдет еще несколько лет, и все изменится, — улыбнулась Кристина.

— Вот и Чубакка так говорит, — нахмурился Джоуи. — Но мне что-то не верится.

— А Чубакка, стало быть, умеет говорить? — пошутила Кристина.

— Ну…

— И он настоящий эксперт во всем, что касается девушек?

— Ну если уж ты настаиваешь, — пожал плечами Джоуи, — то готов признать, что я только делаю вид, будто он разговаривает.

Рассмеявшись, Чарли подмигнул своей новоиспеченной жене.

— Постойте-ка, — сказал Джоуи, — а если я съем слишком много бигмаков, у меня и ручищи вырастут здоровенные, как у клоуна?

— Точно, — кивнул Чарли, — и ты уже не сможешь сам завязать ботинки.

— И в носу ковырять тоже не сможешь, — добавила Кристина.

— Я и так не ковыряю в носу! — возмущенно заявил мальчик. — Знаешь, что говорит об этом Вэл?

— И что же? — с опаской поинтересовалась Кристина.

Джоуи на мгновение прищурился, пытаясь поточнее припомнить ее слова:

— Она говорит, что в носу ковыряют только лодыри, простофили и ее бывший муж.

Чарли и Кристина расхохотались. До чего же приятно было просто шутить и смеяться!

— Знаете что, — сказал Джоуи, — если вам хочется побыть одним, то я ничуть не возражаю. Можете оставить меня в комнате отдыха. У них там куча игр, так что будет чем заняться. А может, вам тоже хочется поиграть — в карты там или на автоматах вроде того, где мама вчера выиграла свою тысячу.

— Думаю, на этом мы и остановимся, — сказала Кристина, — пока еще не успели проиграться.

— Тебе стоит рискнуть, мам! Ты выиграешь, вот увидишь! Выиграешь еще больше. Я знаю это. Я правда знаю!

Солнце выглянуло из-за белого облачка, залив светом всю улицу, искрами отразившись в стеклах машин. Отели и казино будто помолодели, стали чище и опрятней, и даже воздух засиял, будто в сказке.

Эта история закончилась при солнечном свете, а не в темную и ненастную ночь.

Новое послесловие Дина Кунца

Эта книга была четвертой из тех пяти, которые я написал под псевдонимом Ли Николс. Работать под чужим именем совсем не так интересно, как изображать Супермена, сквозь маску которого явно просвечивает личность Кларка Кента, или быть Великим Самозванцем, Фердинандом Демарой (в исполнении Тони Кертиса), способным прооперировать человека без каких-либо медицинских знаний. Это даже не так забавно, как изображать из себя путану, чтобы одурачить служащих ACORN и подтолкнуть их к преступлению, засняв все это на камеру. Впрочем, будучи мастером переодеваний (что для многих из вас наверняка является открытием), я без труда смог бы сойти за ночную бабочку — при условии, конечно, что ночь будет достаточно темной.

На самом деле мало кому понравится писать под псевдонимом. В этом случае на ум не всегда приходит старая поговорка: «Не прячь свой свет под бушелем». Фраза эта, взятая из Евангелия от Матфея (5: 15–16), абсолютно понятна всем, кто знаком с первоисточником. Вот что говорит Христос Своим ученикам: «Никто не держит зажженную лампу под корзиной мерой в бушель, но ставит ее на стол, чтобы она сияла на весь дом. Вот и вы позвольте своему свету сиять перед другими, чтобы те могли увидеть ваши благие дела…»[3]

Как это часто бывает с цитатами из Аристотеля, Христа или другого вдохновенного источника, смысл фразы остается мало понятным (не сомневаюсь, что именно потомки тех давних любителей посокращать готовят сейчас книги для аудиоверсий). В то время, когда я был помоложе и писал под псевдонимом, фраза «не прячь свой свет под бушелем» казалась мне лишенной смысла. Под бушелем чего? Мякины? Кукурузы? Пшеницы? В бушеле около тридцати пяти литров. Несмотря на то что я всегда был достаточно подтянутым, никакой бушель не смог бы скрыть мои семьдесят килограммов. Что уж говорить про таких, как режиссер Орсон Уэллс? Ему потребовалось бы бог знает сколько бушелей, чтобы укрыться от мира. Но это, пожалуй, не самый удачный пример, поскольку Уэллс никогда не выказывал ни малейшей склонности приглушить свой свет.