Сумерки

Интуитивно я знала (и чувствовала — он тоже знал), что завтрашний день должен был стать решающим. Наши отношения не могли бесконечно балансировать на острие ножа. Нам неизбежно придется скатиться на ту или другую сторону. Все зависело теперь от Эдварда, от его решения — или от его инстинктов. Я свое решение уже приняла, приняла, не успев даже сделать сознательный выбор, и отступать не собиралась. Потому что ничто не пугало меня сильнее, ничто не причиняло горшей муки, чем мысль о расставании с ним. Для меня эта возможность была закрыта.

Из чувства долга я пошла на биологию. Не могла бы сказать уверенно, что было в тот день на уроке — мои мысли целиком занимало то, что будет завтра.

На физкультуре Майк снова заговорил со мной — пожелал удачной поездки в Сиэтл. Я осторожно объяснила, что никуда не поеду, потому что пикап, кажется, не совсем здоров.

— Так ты пойдешь на танцы с Каленом? — неожиданно кислым голосом спросил он.

— Нет, на танцы я тоже не пойду.

— Что же ты тогда будешь делать? — он выглядел весьма заинтересованным.

Я подавила естественное желание отбрить его, сказав, что он лезет не в свое дело, но вместо этого придумала вдохновенную версию:

— Займусь стиркой, а в перерывах буду готовиться к контрольной по тригонометрии. Иначе я просто получу по ней «двойку».

— А Каллен будет тебе помогать?

— Эдвард, — я особо выделила голосом это слово, — мне помогать не будет. Он уезжает куда-то на все выходные.

Получилось настолько натурально, что я просто поразилась.

— Ах, вот как! — он воспрянул духом. — Знаешь, можешь все равно пойти на танцы с нами со всеми, будет просто здорово. Мальчики будут танцевать с тобой по очереди, — пообещал он.

Перед моим внутренним взором предстала Джессика, и я резковато ответила:

— Майк, я не иду на танцы, договорились?

— Ладно, — он снова скис. — Я же просто предложил.

Когда школьный день наконец закончился, я без энтузиазма пошла на парковку. Не то чтобы мне сильно хотелось идти домой пешком — я просто не понимала, как они смогут пригнать сюда пикап. Но в глубине души я верила, что для него нет ничего невозможного.

Вера не подвела — пикап стоял на том же месте, куда он поставил «Вольво» этим утром. Дверь была открыта, ключ торчал в замке зажигания. Я потрясла головой — наваждение какое-то. На водительском сидении лежал свернутый пополам клочок белой бумаги. Я залезла внутрь и закрыла дверь, прежде чем развернуть записку. Там было всего два слова, написанных его элегантным почерком: «Береги себя».

Двигатель завелся с таким рыком, что я вздрогнула. Самой стало смешно.

Когда я вернулась домой, дверь оказалась просто захлопнута, но не закрыта на замок — все было точно так, как я оставила этим утром. Я вошла и направилась прямо к подвал, где у нас стояла стиральная машина. Там тоже ничего не изменилось. Порывшись в куче белья, я достала джинсы — карманы были пусты. Может быть, я все-таки повесила ключ на крючок, подумала я, покачав головой.

Под влиянием того же вдохновения, которое помогло мне в разговоре с Майком, я позвонила Джессике под предлогом пожелать ей удачно провести завтрашний вечер. Она, как и Майк, предложила мне пойти на танцы с Эдвардом. Как и Майку, я изложила ей версию с отменой поездки. Кажется, она была разочарована гораздо сильнее, чем было бы естественно для незаинтересованного лица. Я быстро попрощалась.

Чарли за ужином выглядел рассеянным. Может быть, что-то случилось на работе, может быть, он переживал за результат баскетбольного матча, а может, просто наслаждался вкусом лазаньи — с Чарли никогда не знаешь наверняка.

— Знаешь, пап… — начала я, вторгаясь в его грезы.

— Что такое, Белла?

— Я подумала, ты был прав насчет Сиэтла. Пожалуй, я подожду, пока Джессика или кто-нибудь еще не сможет поехать со мной.

— Вот как? — удивился он. — Может, мне тогда остаться?

— Нет, пап, не надо менять планы. У меня полно дел. Домашняя работа, стирка… Еще надо сходить в магазин и в библиотеку. Я буду страшно занята весь день, а ты поезжай, куда тебе хочется.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Кроме того, в морозильнике угрожающе понизился уровень рыбы — нам хватит на два, от силы на три года.

— Ты — просто подарок, Белла.

— Ты тоже, — засмеялась я. Мой смех звучал странновато, но он не обратил внимания. Мне было так стыдно его обманывать, что еще чуть-чуть — и я последовала бы совету Эдварда и рассказала ему, куда и с кем поеду на самом деле. Еще чуть-чуть.

После обеда я свернула высохшие вещи и закинула в сушилку следующую партию.