Охранник в синей форме приоткрыл дверь. Женщина-медиум сидела за своим столом, погруженная в бумаги.
— Что, Сэм?
— Я подумал — вы еще не пошли домой. Может, вам чем-то помочь?
— Нет, Сэм, спасибо. Все в порядке.
Когда огр закрыл за собой дверь, Сейра закашлялась. Затем она поднялась, нагибаясь вниз и хватаясь за горло. По ее шее тяжело поднимался крупный холодный червяк.
— Это не осы, Майкл. И не муравьи. Это черви.
Франсуаз опустилась перед коконом, осторожно отковыривая кусочек лезвием ножа.
— Еще лучше. Френки, я же не журавль, чтобы интересоваться червями. Пошли отсюда.
Большая круглая голова, поворачиваясь, вылезла из отверстия. Мне почудилось, что два огромным черных глаза смотрят на меня, хотя я знал, что у червей не бывает таких глаз.
— Вечно ты найдешь какую-нибудь гадость, Френки.
Червь выходил из Сейры Лоур тяжело, с болью и кровью. Ему не нравился железный запах, и то, что горячая влага заливала его, пока он полз по горловому отверстию.
Четыре других червя — те, что пришли за ним — помогали собрату, как только могли. Но их силы были ограничены.
Магесса стояла на коленях, согнувшись и судорожно хрипя.
Черви шевелились в ней.
Бесформенный кокон начал колебаться еще сильнее. На пол посыпался град высохших осколков. Блестящая голова червя все так же смотрела на меня.
Кокон дернулся еще два раза, готовый распасться и усеять все вокруг склизкими шевелящимися телами.
Потом он затих.
— Странное место, Френки, — заметил я.
— Так с вами все в порядке?
Охранник, улыбаясь, смотрел на Сейру Лоур. Эльфийка подняла лицо от раковины, ее косметика была смыта, в волосах блестела вода.
Огр понял, что ее рвало.
— Сэм, вы такой внимательный. Если уж вам так хочется, можете проводить меня до машины. Что-то я сегодня плохо себя чувствую.
Пять крупных, покрытых кровью червей быстро ползли по трубе вентиляционной системы.
— Все в порядке? Отлично.
Я спрыгнул с подножки фургона, сухая ветка хрустнула под моими ногами.
Доктор Селебриэн стояла у высокой сосны. Она так и не сменила обувь на более подходящую. Небо стало темным и удивительно синим — каким никогда не бывает над большим городом.
Мне не нравился этот цвет.
— «Глендаар» приземлится через два часа десять минут. Маги Черного Круга следят за дирижаблем с того момента, как он пересек границу Алмазной Циарры.
— Чародеи могут определить точнее, где он упадет? — спросила Франсуаз.
На девушке был надет красный, туго обтягивающий свитер и темные, немного расширяющиеся книзу брюки.
— Нет, мадемуазель Дюпон. Может быть, в последние полчаса траектория выровняется.
Доктор Селебриэн вышла из тени деревьев, пряча лицо в воротник. Сильфида продрогла. Темный автомобиль остановился перед ней, боковое стекло поползло вниз.
Если проконсул узнает, что здесь происходит, ее карьера будет закончена.
А если не узнает —
— Вы сделали так, как я вам сказала? — спросил женский голос.
— Да.
— Эти люди не подозревают,
— Нет. Я в этом уверена.
— Хорошо. Помните — у вас уже нет пути назад. Если вы остановитесь, то умрете.
— Я понимаю.
Полупрозрачное стекло вновь скользит вверх. Голос из машины произносит:
— Никто не должен видеть тела Гэбрила Аларонда. Ни маги Черного Круга, ни Драконья гвардия. Сожгите останки.
Стекло замирает, не дойдя до верха пары дюймов.
— И еще одно — демонесса и эльф должны умереть до рассвета.
— Понимаю.
— Вы станете очень могущественным человеком.
Автомобиль отъезжает.
Сильфида стоит на краю дороги, ее мелкие зубки кусают воротник пальто. На время разговора она забыла о резком холоде, пронизывающем тело до самых костей. Теперь Селебриэн дрожит — может, от страха.
Она спешит через лес, обратно к маленькому мотелю.
Представляет, как на ней будут смотреться новые погоны.
Женщина в автомобиле с полутемными стеклами едет вперед. Время от времени она смотрит на небо. Ее зовут леди Аларонд, и скоро отец к ней вернется.
Гэбрил Аларонд очнулся от
Ему казалось, кто-то на него смотрит — смотрит внимательно, выжидая, требовательно.
Рейнджер не знал, сколько «Глендаар» находился в Алмазной Циарре. Он даже не мог бы сказать с уверенностью, как долго сам находился в забытьи.
Когда он понял, что не сможет вернуться домой, все остальное перестало иметь значение.
Червяк сидел на скафандре, перед лицом, на пластиковом экране шлема. Черные ложноглаза отражались в прозрачной поверхности.
В то короткое мгновение, когда сон плещется, перемешиваясь с явью, Гэбрил был уверен — червяк что-то говорит ему. Он пошевелился, и существо поползло прочь от лица, по скафандру. Гэбрил не видел, куда.
Но он больше не смотрел на червяка. Его глаза были направлены вперед, туда, где иллюминатор отделял его от Алмазной Циарры. Голубой шар, покрытый легкой дымкой, приближался к нему, становясь все больше и больше.
Гэбрил понял, что возвращается.
— Тридцать пять минут до приземления, Френки, — сообщил я, закрывая крышку мобильного телефона.
Девушка осматривала лесную долину в бинокль. Облачка пара вырывались изо рта.