Сумеречный Фронтир

– Да, замечала. С ней что-то странное творится. После того, как ты уехал, она сама не своя: почти никуда из комнаты не выходит, требует Амелиту приносить еду прямо в спальню. Окна зашторивает, даже днём сидит там с зажжёнными свечами, и либо читает, либо спит. Мама говорит, что это из-за беременности, но мне кажется, что это не совсем нормально.

– Ты права, – кивнул я. – Не совсем нормально. Послушай, сестрёнка, я буду периодически писать вам с фронта, и буду с нетерпением ждать от вас ответных писем. Ты можешь мне хотя бы в общих чертах описывать то, что творится дома? Отец всё равно правды не скажет, чтобы я ни на что не отвлекался, а мама этой правды не увидит. Только на тебя можно рассчитывать.

– Хорошо, – согласилась Джоанна, уткнувшись лицом в моё плечо. – Только, пожалуйста, будь там осторожен. И возвращайся поскорее.

– Как только – так сразу, кроха. А ты будь тут умницей, оставляю тебя за старшую, ясно?

– Ясно! – сестрица чуть повеселела, даже слегка рассмеялась. Затем мы встали, в последний раз обнялись, и я направился к двери. Перед выходом она меня остановила: – Подожди! Вот, возьми это с собой.

Джоанна бросилась к своему гардеробу и достала из небольшой шкатулки с украшениями открывающийся бронзовый медальон на цепочке. Знакомая вещь – ведь я сам когда-то ей его подарил. Тогда ещё пустой, разумеется. Сестрёнка решила, что вставит внутрь свой портрет, чтобы когда-нибудь в будущем отправить его с гонцом какому-нибудь заморскому принцу, чтобы тот, увидев такую красавицу, тотчас захотел бы на ней жениться.

Джоанна протянула мне украшение, и я сразу же надел его себе на шею.

– Когда будешь скучать, – сказала она. – Просто открывай медальон и смотри на меня. И помни, что я тебя жду.

– Не сомневайся, моя душа всегда будет рядом с тобой. Ну, всё, мне пора бежать.

Пышные проводы не устраивали. Мы с Громмером спустились в гостиную, где нас ожидал отец. Он провёл нас через весь участок до самых ворот, где стоял на посту добрый старик Хорхе, где попрощался с нами, а затем долго смотрел нам вслед, пока мы не скрылись из виду. Когда мы остались с братом вдвоём, он пробурчал нечто, похожее на извинение. Я молча похлопал его по плечу, чтобы тот не раскисал, и уверенным шагом мы отправились обратно в наш лагерь, который, к моему удивлению, казался мне сейчас куда более родным, чем дом, который остался у нас за спинами.

Глава 7

Сержант много раз говорил нам, что мы – пехота, и только пехота, а за обучением конному бою нам следовало обратиться в иную часть. Тем не менее, знать хотя бы основы управления скакуном должны были все, как минимум потому, что передвигаться на большие расстояния нам предстояло именно на лошадях. И, в целом, каждый член нашего отряда уверенно держался в седле, а кое-кто даже в своё время воевал на территории Абра’фальского халифата, умело чередуя сражения как верховые, так и пешие. Речь идёт, разумеется, не только о самом Кроули, но и о капрале Алексе Оруэлле, который, со слов сержанта, мог прекрасно стрелять из длинного пехотного лука (не короткого кавалерийского!), находясь на несущемся во весь опор коне, и при этом эффективно поражать огневой мощью движущиеся цели. Не знаю, удастся ли нам когда-нибудь выяснить, насколько это заявление правдиво, но почему-то у меня никаких сомнений по этому поводу не возникало.

За час до отправления из лагеря нас познакомили с нашими личными скакунами, которых Кроули подобрал для каждого индивидуально, исходя из множества факторов. На самом деле, как мне показалось, особой разницы между этими красивыми животными не было. Кто-то чуть выше, кто-то чуть массивнее, у кого-то уши завёрнуты иначе, но не более того. Да и по окрасу они мало отличались друг от друга – почти все жеребцы были гнедыми, кроме моего и коня единственной девушки в отряде – Сомны Аринем. Мне по непонятным причинам достался тёмно-серый, я бы даже сказал пепельный рысак с пышным белым хвостом и светлыми крапинками на морде, а Сомна стала обладательницей единственного вороного, словно сама ночь, скакуна. Вдобавок к транспорту все мы получили в подарок комплект обмундирования для конной езды: сёдла, стремена, сбрую и внушительных размеров сёдельные сумки.

Итого – девять жеребцов. Девять всадников: я, мой братец Гром, боец арены Мэйнард Гук, юноша с воровским прошлым Вистрам Шилем, бывший раб Ахрам Бакир, слепой на один глаз гениальный хирург и полевой медик Дукарий Оверсон, бритоголовая мстительница Сомна Аринем, капрал Алекс Оруэлл и, собственно, лидер всей нашей разношерстной братии – сержант Адреас Кроули. Кроме жеребцов к нам приписали четыре кобылы-тяжеловоза, все в яблоках, как на подбор, на которых мы погрузили наш провиант и прочую поклажу.