Сумасшедший

– Выходите с поднятыми руками, вы окружены! – И действительно мы были окружены, к тому же были слышны невежественные шаги ОМОНа через кусты, которые глупо ступали на ветки – от этого ветки громко трескались. Все молчали, а Яков Петрович молчал в моей голове громче всех, что вынудило меня взяться за голову и пасть ниц. Я держался за голову и не мог переносить дичайшую боль вперемешку со звоном. Забежала группа людей в казённой форме; я лежал на земле и этот звон тисками сжимал мою голову, в глазах всё начало темнеть и стены заброшенного садика будто бы начали крушиться. Феликс выставил револьвер, направил на сотрудника ОМОНа – и мгновенно мёртвым повалился на землю от оказанного ему противодействия.

ЧАСТЬ 3

ПСИХБОЛЬНИЦА

Бояться смерти есть не что иное, как думать, что знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто же не знает ни того, что такое смерть, ни того, не есть ли она для человека величайшее из благ, а все боятся ее, как будто знают наверное, что она есть величайшее из зол. Но не самое ли это позорное невежество – думать, что знаешь то, чего не знаешь?

Платон

«Апология Сократа»

1

Зодчий незыблемого духа скитается по человеческой пустыне в поиске материала для созидания. Он ведёт длинный катехизис в своей голове; восхищается новым вопрос, угнетается новым ответом. Он – это я. Всё кажется довольно запутанным, но только не для меня: я на коне и по-настоящему уверен в своих мыслях. Мой смысл принял кочующий вид и никогда не стоит подолгу на одном месте. Я самолично принял такое решение и впредь решения в моей голове только мои.

Психлечебница пестрит разными личностями. Один – Владимир Андреевич Зубов – постоянно гладит невидимую кошку и приговаривает шёпотом: «Мася, зачем же ты убегала. Больше так не делай», «Мася, почему у тебя лапки грязные? Опять все грядки мне истоптала». Владимир Андреевич любит уставиться куда-нибудь намертво, сидеть и наглаживать свою «кошку» – не особо разговорчивый и немного странный человек. Ещё есть женщина Мила – моя любимица в смысле моих наблюдений. Она грозилась, бывало всем, в том числе мне, что придёт её муж и «ох, вот тогда вы будете знать как себя вести». Это было в порядке вещей. Её муж умер лет пять назад, с того времени она ютится здесь с нами, в нашей тёплой, уютной компании. На вид она была в расцвете женской красоты, возраст колебался от тридцати до сорока лет – точнее сказать не могу. Ей не шло сумасшествие, как и многим находившимся здесь.

Я видел во всех, находящихся здесь, актёров, великолепно играющих свои отведённые роли. Они придерживаются сценария и отдаются своей профессии полностью, как профессионалы своего дела. Психически нездоровые, может быть; но я знал как минимум человек двадцать, которые были более неуравновешенные, чем мои новые друзья. О, стоит ли расставлять эти рамки, вешать ярлыки, если в итоге, при доскональном исследовании, получится что сумасшедшие все? Все сумасшедшие, а те, кто является нормальным – пусть так считает, не нужно пытаться убеждать его в обратном и травмировать его хрупкую психику. Нормальный – тяжкий приговор. И вообще слово «нормальный» специально или случайно у меня в голове ассоциируется с «обычный».